I Liq Chuan International Fourm
 

Вернуться   I Liq Chuan International Fourm > Илицюань в России и русскоговорящих странах > Свободное общение

Ответ
 
Опции темы Поиск в этой теме
  #1  
Старый 08.07.2009, 12:59
IN-KO IN-KO вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.06.2009
Сообщения: 132
Отправить сообщение для  IN-KO с помощью ICQ Отправить сообщение для IN-KO с помощью Skype™
По умолчанию Древний Китай -(Легенды и придания)



( Легенда о Пань-гу )
Вначале во Вселенной существовал лишь первобытный водный хаос

Хунь-тунь, по форме подобный куриному яйцу, и бесформенные образы блуждали в кромешной тьме. В этом Мировом яйце зародился сам собой

Пань-гу.
Долгое время спал Пань-гу непробудным сном. А проснувшись, увидел вокруг себя тьму, и это его опечалило. Тогда разломал Пань-гу скорлупу яйца и вышел наружу. Все, что было в яйце светлого и чистого, поднялось наверх и стало

небом - Ян,

а все тяжелое и грубое опустилось вниз и стало землей - Инь

После своего рождения Пань-гу создал всю Вселенную из пяти первичных элементов: Воды, Земли, Огня, Дерева и Металла. Делал Пань-гу вдох, и рождались ветра и дожди, выдыхал - грохотал гром и сверкала молния; если же открывал он глаза, то наступал день, когда закрывал их - воцарялась ночь.


Понравилось Пань-гу то, что сотворено оказалось, и побоялся он, что смешаются опять небо и земля в первобытный хаос. Потому крепко уперся Пань-гу ногами в землю, а руками - в небо, не давая им соприкоснуться. Прошло восемнадцать тысяч лет. С каждым днем поднималось небо выше и выше, земля становилась прочнее и больше, а Пань-гу рос, продолжая удерживать небо на вытянутых руках. Наконец, небо стало таким высоким, а земля такой прочной, что они уже не могли слиться воедино. Тогда Пань-гу опустил руки, лег на землю - и умер.

Его дыхание стало ветром и облаками, голос - громом, глаза - солнцем и луной, кровь - реками, волосы - деревьями, кости -металлами и камнями. Из семени Паньгу возникли жемчужины, а из костного мозга - нефрит. Из тех же насекомых, что ползали по телу Пань-гу, получились люди. Но существует и другая легенда, которая ничуть не хуже.
http://www.youtube.com/watch?v=NMHEXDUlm9I&feature=fvsr













(Легенда)
(ЛУН-ТАН)
(Драконовый водоем)

Жил на Сунгари один молодой человек. Отец его нажил рыбной ловлей порядочное состояние, а поэтому сын, хотя и продолжал занятие отца, но не из-за нужды, а только по любви к делу; и поэтому он позволял себе иногда разные прихоти.

Часто работники его ловили рыбу, а он бродил по горам. Однажды он забрел на Лун-тан шань и увидел там великолепный бассейн. Долго рыбак сидел на берегу его, и вдруг ему взбрело в голову: вот бы вышел здесь хороший садок для рыбы!
Задумано — сделано. Вернулся он домой, выбрал два десятка самых хороших рыб разных пород, которые не мешают жить друг другу, отнес их живыми на Лун-тан шань и пустил в бассейн;

а чтобы отличить своих рыб от приплода, он каждой пущенной рыбе надел на хвост медное кольцо со своим именем.Прошло несколько дней. Повезли раз его работники продавать рыбу в Улагай и вдруг видят, что местные рыбаки поймали пару рыб с медными кольцами. Взяли работники этих рыб и отвезли своему хозяину. Тот смотрит — да, это его рыбы, которых он пустил в Лун-тан...
Пошел рыбак с людьми на гору, закинул невод в Лун-тан, но ни одной рыбы там не поймал.
Ясно, что между Сунгари и Лун-таном есть ход, тот самый, по которому когда-то ходил дракон.

Да, Лун-тан — священный водоем; не даром же, когда губернатор два раза в год, в дни перемены одежды (летней на зимнюю и обратно) в парадной одежде совершает коленопреклонение перед священным деревом и перед бассейном, то вся ряска с поверхности воды тотчас же собирается к противоположному берегу, хотя бы не было ни малейшего ветерка...
А всего удивительнее то, откуда берется вода в Лун-тане, на самой вершине высокой горы? Много воды ведь должно испаряться, особенно в жаркое время, — а между тем вода в бассейне никогда ни на вершок не убывает, хотя никакого ручья в Лун-тан не впадает...
Нет, Лун-тан, что ни говорите, — священный водоем; это — ход в жилище самого Лун-вана, князя дракона!


















ГУАНЬ-ЮЙ-военачальник царства Шу!
.-БОГ ВОЙНЫ-.
Эпизод 1
ЭПОХА Троецарствия.
Автором романа является Ло Гуаньчжун!

Ло Гуань-Чжун. Троецарствие

Волны Великой реки бегут и бегут на восток,
Славных героев дела уносит их вечный поток;
С ними и зло, и добро -- ничто не вернется назад.
Только, как прежде, во тьме, тысячи тысяч веков,
Сверстники солнца и звезд, безмолвные горы стоят.

На островке -- дровосек и седовласый рыбак.
Что им осенний туман, весеннего вечера мрак!
Снова за жбаном вина встретились мирно они,
Пьют молодое вино, и в разговоре простом
Весело им вспоминать волной унесенные дни.

ГЛАВА ПЕРВАЯ
в которой повествуется о том, как три героя дали клятву в Персиковом саду,
и о том,
как они совершили первый подвиг



В конце династии Чжоу семь княжеств вели друг с другом междоусобные войны,
пока княжество Цинь не объединило их в одно царство. А когда пало царство
Цинь, завязалась борьба между княжествами

Хань и Чу, завершившаяся их
объединением под властью династии Хань. Основатель Ханьской династии
Гао-цзу, поднявшись на борьбу за справедливость, отрубил голову Белой
змее(*1) и объединил всю Поднебесную. Впоследствии, когда династия Хань находилась на краю гибели, ее снова
возродил Гуан-у. Империя была единой до Сянь-ди а затем распалась на три
царства. Пожалуй, виновниками этого распада были императоры Хуань-ди и
Лин-ди. Хуань-ди заточал в тюрьмы лучших людей и слишком доверял евнухам.
После смерти Хуань-ди на трон при поддержке полководца Доу У и тай-фу Чэнь
Фаня тотчас вступил Лин-ди.
В то время дворцовый евнух Цао Цзе и его единомышленники при дворе полностью
захватили власть. Доу У и Чэнь Фань пытались было с ними расправиться, но не
сумели сохранить в тайне свои замыслы и погибли сами. А евнухи стали
бесчинствовать еще больше. И вот начались дурные предзнаменования. Так,
в день полнолуния четвертого месяца второго года периода Цзянь-нин(*2)
[169 г.], когда император Лин-ди прибыл во дворец Вэнь-дэ и взошел на трон,
во дворце поднялся сильнейший ветер, огромная черная змея спустилась с
потолка и обвилась вокруг трона. Император от испуга упал. Приближенные
бросились к нему на помощь, а сановники разбежались и попрятались. Змея
мгновенно исчезла.

Вдруг загрохотал гром, хлынул проливной дождь с сильным градом, и это
продолжалось до полуночи. Было разрушено много домов.
Во втором лунном месяце четвертого года периода Цзянь-нин [171 г.] в Лояне
произошло землетрясение; огромные морские волны хлынули на берег и поглотили
все прибрежные селения.

Восемь лет спустя, в первом году периода Гуан-хэ [178 г.], куры запели
петухами. В день новолуния шестого месяца черная туча величиною более десяти
чжанов влетела во дворец Вэнь-дэ. Осенью в Яшмовом зале засияла радуга.
Обрушились скалы в Уюани.

Дурным предзнаменованиям не было конца.
Император Лин-ди обратился к своим подданным с просьбой объяснить причины
бедствий и странных явлений. Советник Цай Юн представил доклад, где в прямых
и резких выражениях объяснял превращение кур в петухов тем, что власть
перешла в руки женщин и евнухов. Читая доклад, император сильно огорчился.
Евнух Цао Цзе, стоявший у него за спиной, подсмотрел, что было написано в
докладе, и передал своим сообщникам. Советника Цай Юна обвинили в преступных
замыслах и сослали в деревню, а десять дворцовых евнухов: Чжао Чжун, Фын
Сюй, Дуань Гуй, Цао Цзе, Хоу Лань, Цзянь Ши, Чэн Куан, Ся Хуэй и Го Шэн с
Чжан Жаном во главе, сговорились действовать заодно и стали именовать себя
"десятью приближенными". Один из евнухов по имени Чжан Жан настолько
расположил к себе императора, что тот называл его своим отцом. Управление
страной с каждым днем становилось все более несправедливым. Народ начал
помышлять о восстании; разбойники и грабители поднялись роем, точно осы.

В то время в области Цзюйлу жили три брата: Чжан Цзяо, Чжан Бао и Чжан Лян.
Бедность не позволила Чжан Цзяо получить ученую степень, и он занимался
врачеванием, для чего ходил в горы собирать целебные травы. Однажды ему
повстречался старец с глазами бирюзового цвета и юношеским румянцем на
щеках. В руке он держал посох. Старец пригласил Чжан Цзяо в свою пещеру и,
передавая ему три свитка "Книги неба", молвил:

-- Вручаю тебе изложенные здесь основы учения Великого спокойствия.
Возвести народу о них от имени неба и спаси род человеческий. Если ты
отступишься, несчастье падет на тебя!

Чжан Цзяо поклонился старцу в пояс и пожелал узнать его имя.

-- Я отшельник из Наньхуа, -- ответил тот и исчез,словно дуновение ветерка.

День и ночь прилежно изучая книгу, Чжан Цзяо научился вызывать ветер и
дождь. Теперь его называли мудрецом, познавшим пути к Великому спокойствию.
В первом лунном месяце первого года периода Чжун-пин [184 г.], когда на
людей нашел мор, Чжан Цзяо раздавал наговорную воду и многих больных
исцелил. С этих пор он широко прославился и стал прозываться великим
мудрецом и добрым наставником.

Более пятисот его учеников и последователей,
словно облака, бродили по стране, писали и произносили заклинания. Число их
росло день ото дня. Из них Чжан Цзяо создал тридцать шесть дружин -- по
десять тысяч человек в больших и по шесть-семь тысяч в малых. В каждом таком
отряде был свой предводитель, именовавшийся полководцем.
Они распространяли слухи, что Синему небу приходит конец -- наступает век
господства Желтого неба. что в первом году нового цикла в Поднебесной
воцарится Великое благоденствие, и предлагали людям на воротах своих домов
писать мелом иероглифы


"цзя" и "цзы"(*3). Население восьми округов(*4)
почитало великого мудреца и доброго наставника и верой служило ему.
Последователь Чжан Цзяо по имени Ма Юань-и по повелению своего учителя тайно
преподнес золото и шелковые ткани придворному евнуху Фын Сюю, чтобы склонить
его на свою сторону.

-- Труднее всего овладеть сердцем народа, но мы этого достигли, -- сказал
Чжан Цзяо, совещаясь с братьями. -- Прискорбно будет, если мы упустим
благоприятный случай силой захватить власть в Поднебесной!

Когда был назначен срок восстания и изготовлены желтые знамена, со спешным
письмом в столицу к Фын Сюю помчался Тан Чжоу, другой ученик и последователь
Чжан Цзяо. Но Тан Чжоу оказался изменником и о готовящемся восстании донес
властям. По повелению императора полководец Хэ Цзинь послал воинов схватить
Ма Юань-и. Он был казнен, а Фын Сюй и более тысячи его единомышленников
брошены в тюрьму.
Об этом стало известно Чжан Цзяо. В ту же ночь он поднял свое войско и,
провозгласив себя полководцем князя неба, Чжан Бао -- полководцем князя
земли и Чжан Ляна -- полководцем князя людей, обратился к народу:

-- Дни Ханьской династии сочтены -- появился великий мудрец. Повинуйтесь
Небу и служите Правде -- наградой вам будет право наслаждаться Великим
спокойствием!

Народ откликнулся на призыв Чжан Цзяо. Четыреста или пятьсот тысяч человек
обернули головы желтыми повязками и примкнули к восстанию. Силы восставших
были огромны. При их приближении императорские войска разбегались.

Хэ Цзинь упросил императора немедленно издать указ о повсеместной подготовке
к обороне и объявить награды за подавление мятежа. Одновременно он послал
против восставших войска военачальников Лу Чжи, Хуанфу Суна и Чжу Цзуня.

Между тем армия Чжан Цзяо подошла к границам округа Ючжоу, правителем
которого был Лю Янь, потомок ханьского князя Лу-гуна. Извещенный о
приближении противника, Лю Янь вызвал своего советника Цзоу Цзина.

-- У нас слишком мало войск, а враг многочислен. Думаю, что вам немедленно
следовало бы приступить к набору добровольцев, -- сказал Цзоу Цзин.
Лю Янь был с ним вполне согласен и призвал желающих вступать в армию.
Благодаря этому призыву в уезде Чжосянь отыскался новый герой.
Малоразговорчивый и не обладавший склонностью к наукам, человек этот имел
спокойный и великодушный характер. На лице его никогда не выражались ни
гнев, ни радость, но зато душа его была преисполнена великими устремлениями
и желанием дружить с героями Поднебесной.

Высокий рост, смуглое лицо, пунцовые губы, большие отвисшие уши, глаза
навыкате и длинные руки -- все это выдавало в нем человека необыкновенного.
Это был Лю Бэй, по прозванию Сюань-дэ, потомок Чжуншаньского вана Лю Шэна.

В отдаленные времена, еще при ханьском императоре У-ди сын Лю Шэна -- Лю
Чжэн был пожалован титулом Чжолуского хоу(*5) но впоследствии, нарушив обряд
приношения золота в храм императорских предков, титула своего лишился. От
него-то и пошла ветвь этого рода в Чжосяне.

Лю Бэй, в детстве потерявший отца, помогал матери и относился к ней с
должным почтением. Жили они в бедности, на пропитание зарабатывали торговлей
башмаками да плетением цыновок. Возле их дома в деревне Лоусанцунь росло
высокое тутовое дерево, крона которого издали напоминала очертания крытой
колесницы. Это отметил прорицатель, заявивший, что из семьи Лю выйдет
знаменитый человек.
Как-то в ранние годы, играя под этим деревом с деревенскими детьми, Лю Бэй
воскликнул:

-- Вот буду императором и воссяду на такую колесницу!..

Дядя мальчика Лю Юань, пораженный его словами, подумал: "Да, он будет
необыкновенным человеком!" С той поры дядя стал помогать семье Лю Бэя.
А когда мальчику исполнилось пятнадцать лет, мать отправила его учиться.
Лю Бэй часто бывал у знаменитых учителей Чжэн Сюаня и Лу Чжи, где подружился
с Гунсунь Цзанем.

К тому времени, когда Лю Янь призвал желающих вступить в войска, Лю Бэю было
двадцать восемь лет. Он горестно вздохнул, прочитав воззвание. Стоявший
позади человек громоподобным голосом насмешливо спросил:

-- Почему так вздыхает сей великий муж. Ведь силы свои он государству не
отдает...

Лю Бэй оглянулся. Перед ним стоял мужчина могучего сложения, с большой
головой, круглыми глазами, короткой и толстой шеей и ощетиненными, как у
тигра, усами. Голос его звучал подобно раскатам грома. Необычайный вид
незнакомца заинтересовал Лю Бэя.

-- Кто вы такой? -- спросил он.

-- Меня зовут Чжан Фэй, -- ответил незнакомец. -- Наш род извечно живет в
Чжосяне, у нас тут усадьба и поле; мы режем скот, торгуем вином и дружим с
героями Поднебесной. Ваш горестный вздох заставил меня обратиться к вам с
таким вопросом.

-- А я потомок князей Ханьской династии, имя мое Лю Бэй. Вздохнул я потому,
что у меня не хватает сил расправиться с повстанцами, да и средств нет.

-- Ну, средств у меня хватит! -- сказал Чжан Фэй. -- А что, если мы с вами
соберем деревенских молодцов и подымем их на великое дело?

Эта мысль пришлась Лю Бэю по сердцу. Они вместе отправились в харчевню
выпить вина. Когда они сидели за столом, какой-то рослый детина подкатил к
воротам груженую тележку и, немного отдышавшись, вошел и крикнул слуге:

-- Эй, вина мне и закусить! Да поживей поворачивайся -- я тороплюсь в город,
хочу вступить в армию!..

Длинные усы, смуглое лицо, шелковистые брови и величественная осанка
пришельца привлекли внимание Лю Бэя. Лю Бэй пригласил его сесть и спросил,
кто он такой и откуда родом.

-- Зовут меня Гуань Юй, а родом я из Цзеляна, что к востоку от реки Хуанхэ,
-- ответил тот. -- Там я убил кровопийцу, который, опираясь на власть
имущих, притеснял народ. Пришлось оттуда бежать. Пять-шесть лет скитался я
по рекам и озерам и вот теперь, прослышав, что здесь набирают войско, явился
на призыв.

Лю Бэй рассказал ему о своем плане. Это очень обрадовало Гуань Юя, и они
вместе отправились к Чжан Фэю, чтобы обсудить великое начинание.

-- У меня за домом персиковый сад, -- сказал Чжан Фэй. -- Сейчас он в полном
цвету, и как раз время принести жертвы земле и небу. Завтра мы это сделаем,
Соединим свои сердца и силы в братском союзе и тогда сможем вершить великие
дела.

-- Вот это прекрасно! -- в один голос воскликнули Лю Бэй и Гуань Юй.

На следующий день, приготовив черного быка и белую лошадь и всю необходимую
для жертвоприношения утварь, они воскурили в цветущем саду благовония и,
дважды поклонившись, произнесли клятву:

-- Мы, Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй, хотя и не одного рода, но клянемся быть
братьями, дабы, соединив свои сердца и свои силы, помогать друг другу в
трудностях и поддерживать друг друга в опасностях, послужить государству и
принести мир простому народу. Мы не будем считаться с тем, что родились не в
один и тот же год, не в один и тот же месяц, не в один и тот же день, -- мы
желаем лишь в один и тот же год, в один и тот же месяц, в один и тот же день
вместе умереть. Царь Небо и царица Земля, будьте свидетелями нашей клятвы, и
если один из нас изменит своему долгу, пусть небо и люди покарают его!

Дав это торжественное обещание, они признали Лю Бэя старшим братом, Гуань Юя
-- средним братом и Чжан Фэя -- младшим братом. По окончании
жертвоприношений зарезали быков и устроили пиршество. Более трехсот молодцов
со всей округи собрались в персиковом саду и пили там вино до полного
опьянения.

На другой день братья стали готовить оружие. Сокрушались они лишь о том, что
у них не было коней. Но как раз в такую минуту им сообщили, что в деревню
едут два торговца с толпою слуг и гонят табун лошадей.

-- Небо покровительствует нам! -- воскликнул Лю Бэй и вместе с братьями
отправился навстречу гостям.

Двое приезжих оказались богатыми купцами из Чжуншаня. Ежегодно отправлялись
они на север перепродавать лошадей, но на этот раз им пришлось вернуться с
дороги, так как в этих местах в последнее время стали пошаливать разбойники.

Лю Бэй пригласил купцов к себе, угостил вином и рассказал о своем намерении
разгромить мятежников и дать мир народу. Гости этому очень обрадовались и
подарили Лю Бэю пятьдесят лучших коней, пятьсот лянов золота и серебра и
тысячу цзиней железа для изготовления оружия.

Поблагодарив гостей и распрощавшись с ними, Лю Бэй приказал лучшему мастеру
выковать обоюдоострый меч. Гуань Юй сделал себе меч Черного дракона, кривой,
как лунный серп, весивший восемьдесят два цзиня. Чжан Фэй изготовил себе
копье длиною в два человеческих роста. Все они с ног до головы облачились в
броню.

Всего собралось более пятисот деревенских храбрецов, и с ними братья
отправились к Цзоу Цзину, который представил их правителю округа Лю Яню.
После взаимных приветствий каждый из них назвал свое имя, и Лю Янь тотчас же
признал в Лю Бэе своего племянника.

Через несколько дней стало известно, что предводитель Желтых -- Чэн Юань-чжи
во главе пятидесятитысячного войска вторгся в область Чжоцзюнь. Лю Янь
приказал Цзоу Цзину отдать под командование Лю Бэя и его братьев отряд из
пятисот воинов и послать их на разгром мятежников. Братья с радостью
выступили в поход и расположились лагерем у подножья Дасинских гор на виду у
повстанцев.

Повстанцы распустили волосы и обернули головы желтыми повязками; когда оба
войска стали друг против друга, Лю Бэй выехал на коне вперед. Слева у него
был Гуань Юй, справа -- Чжан Фэй.

Размахивая плетью и всячески понося мятежников, восставших против
государства, Лю Бэй потребовал, чтобы они немедленно сдались. Чэн Юань-чжи
сильно разгневался и дал команду своему помощнику Дэн Мао вступить в
поединок. Чжан Фэй схватил свое длинное копье и сильным ударом вонзил его
прямо в сердце Дэн Мао. Тот замертво упал с коня. Видя гибель Дэн Мао, Чэн
Юань-чжи подхлестнул своего коня и в свою очередь бросился на Чжан Фэя. Но
навстречу ему, вращая в воздухе своим огромным мечом, уже несся Гуань Юй. Не
успел Чэн Юань-чжи опомниться, как меч Гуань Юя рассек его надвое.

Повстанцы побросали копья и обратились в бегство. Лю Бэй со своим войском
преследовал их. Невозможно было сосчитать пленных, захваченных в этом бою.

Лю Бэй вернулся с великой победой. Сам Лю Янь встретил его и наградил
воинов.

На следующий день пришла весть от Гун Цзина, правителя округа Цинчжоу.
Слезно умоляя о помощи, он сообщал, что город окружен повстанцами и вот-вот
падет. Лю Янь держал совет с Лю Бэем, и тот согласился оказать поддержку Гун
Цзину. Лю Янь приказал Цзоу Цзину вместе с Лю Бэем и его братьями во главе
пятитысячного войска идти в Цинчжоу.

Заметив приближающегося противника, повстанцы, осаждавшие город, бросили
один отряд в кровавый бой. Из-за малочисленности своих войск Лю Бэю не
удалось одержать победы, и он, отступив на тридцать ли расположился лагерем.

-- Мятежников много, а нас мало, -- сказал своим братьям Лю Бэй, -- их можно
победить только хитростью. Ты, Гуань Юй, с тысячей воинов укроешься в горах
слева, а Чжан Фэй тоже с тысячей воинов укроется в горах справа. Сигналом к
выступлению будут удары в гонг.

На другой день войска Лю Бэя и Цзоу Цзина под грохот барабанов двинулись
вперед. Желтые оказали яростное сопротивление, и воины Лю Бэя отступили.
Повстанцы преследовали их. Но едва лишь они перешли горный хребет, как в
войске Лю Бэя загремели гонги. В ту же минуту с двух сторон выступили
засевшие в горах отряды и завязался бой. Отступавшие воины Лю Бэя по его
сигналу повернулись и возобновили битву.

Желтые, которых стали теснить с трех сторон, обратились в бегство. Их гнали
до самых городских стен Цинчжоу. Там их встретил Гун Цзин, возглавлявший
отряд из горожан. Войско повстанцев было разбито, и многие из них сложили
свои головы.

Так осада с Цинчжоу была снята.

После того как Гун Цзин наградил победителей, Цзоу Цзин решил вернуться к Лю
Яню. Лю Бэй сказал ему:

-- Я получил весть, что Лу Чжи сражается в Гуанцзуне против главаря
мятежников Чжан Цзяо. Лу Чжи был когда-то моим учителем, и мне хотелось бы
ему помочь.

Цзоу Цзин вернулся к Лю Яню, а Лю Бэй с братьями отправился в Гуанцзун.
Добравшись до лагеря Лу Чжи, Лю Бэй вошел в его шатер. Лу Чжи очень
обрадовался приходу Лю Бэя, и они долго беседовали, сидя перед шатром.

В это время войско повстанцев, возглавляемое Чжан Цзяо, состояло из ста
пятидесяти тысяч человек, а у Лу Чжи было всего лишь пятьдесят тысяч. Они
долго сражались в Гуанцзуне, но победа не склонялась ни на ту, ни на другую
сторону.

-- Я окружил мятежников здесь, а младшие братья их главаря, Чжан Лян и Чжан
Бао, стоят лагерем в Инчуани против Хуанфу Суна и Чжу Цзуня, -- сказал Лю
Бэю Лу Чжи. -- Я дам вам тысячу пеших и конных воинов, отправляйтесь в
Инчуань, разузнайте, каково там положение дел, а потом назначим время
нападения на Желтых.

Лю Бэй поднял войско и двинулся в Инчуань.

В это время Хуанфу Сун и Чжу Цзунь отразили все атаки повстанцев, и
последние, не имея успеха в открытом бою, отступили к Чаншэ и соорудили там
лагерь из ветвей и сухой травы. Хуанфу Сун и Чжу Цзунь решили применить
против них огневое нападение. По их приказанию все воины заготовили по
связке соломы и укрылись в засаде.

Ночью подул сильный ветер, и воины подожгли лагерь Желтых. Пламя взметнулось
к небу; повстанцы в панике бежали, не успев ни оседлать коней, ни облачиться
в латы. Их били до самого рассвета.

Чжан Ляну и Чжан Бао с остатками своих войск удалось вырваться на дорогу. Но
здесь им преградил путь отряд с развернутыми красными знаменами. Впереди
отряда ехал военачальник ростом в семь чи с маленькими глазками и длинной
бородой.

Это был Цао Цао, по прозванию Мын-дэ, родом из княжества Пэй. Отец его Цао
Сун происходил из рода Сяхоу, но так как он был приемным сыном дворцового
евнуха Цао Тэна, то носил фамилию Цао.

В отроческие годы Цао Цао увлекался охотой, любил петь и плясать, был
сообразителен и изворотлив. Как-то его дядя заметил, что Цао Цао сверх
всякой меры предается разгулу, и пожаловался отцу. Тот стал упрекать сына.

Тогда у Цао Цао зародился коварный план. Однажды в присутствии дяди он упал
на пол и притворился, что его разбил паралич. Перепуганный дядя поспешил к
Цао Суну. Цао Сун пришел навестить сына, но Цао Цао оказался совершенно
здоровым.

-- Дядя сказал мне, что ты заболел! -- с удивлением воскликнул Цао Сун. --
Ты здоров?

-- Я вовсе и не болел, -- ответил Цао Цао. -- Я просто лишился расположения
дяди, и он наговаривает вам на меня.

Цао Сун поверил сыну и перестал слушать дядю. Благодаря этому Цао Цао вырос
распущенным и своевольным.

Как-то некий Цяо Сюань, обладавший способностью предсказывать будущее,
сказал Цао Цао:

-- В Поднебесной будет великая смута, и принести мир сможет лишь человек,
обладающий выдающимися талантами. Этим человеком являетесь вы, господин.

В то время в Жунани жил мудрец Сюй Шао, который славился тем, что умел
разбираться в людях. Цао Цао поехал к нему и спросил:

-- Скажите мне, что я за человек? Сюй Шао молчал. Цао Цао повторил свой
вопрос. -- Вы способны дать миру порядок и способны внести в этот мир смуту,
-- ответил тогда Сюй Шао.

Цао Цао был весьма доволен такой оценкой.

В двадцатилетнем возрасте, сдав экзамен, Цао Цао получил звание лана и
должность начальника уезда, расположенного к северу от столицы Лоян. Прибыв
к месту службы, он выставил у всех городских ворот стражников с дубинками и
дал им право наказывать нарушителей порядка, не делая при этом исключения ни
для богатых, ни для знатных. Однажды ночью был схвачен и избит палками дядя
придворного евнуха Цзянь Ши за то, что он шел по улице с мечом. С этих пор
нарушения закона прекратились, а Цао Цао был повышен в чине.

Когда вспыхнуло восстание Желтых, Цао Цао получил звание ци-ду-вэй и во
главе пяти тысяч конных и пеших воинов отправился в Инчуань. Он как раз и
преградил путь отступавшим в беспорядке войскам Чжан Ляна и Чжан Бао и
устроил резню. Цао Цао перебил более десяти тысяч повстанцев и захватил
знамена, гонги, барабаны и множество коней. Чжан Лян и Чжан Бао бежали с
поля боя; Цао Цао после совета с Хуанфу Суном и Чжу Цзунем отправился в
погоню за повстанцами.

Лю Бэй с братьями вел свои войска в Инчуань. Заметив огонь, озаривший небо,
он поспешил на шум битвы. Когда они добрались до места боя, повстанцы уже
бежали, и Лю Бэй понял, что Хуанфу Сун и Чжу Цзунь успели выполнить замысел
Лу Чжи.

-- Силы Чжан Ляна и Чжан Бао истощены, -- сказал Лю Бэю Хуанфу Сун. --
Сейчас они побегут в Гуанцзун под защиту Чжан Цзяо. Лучше всего вам
отправиться туда.

Лю Бэй повернул обратно. На полпути братья повстречали конный отряд,
сопровождавший позорную колесницу для преступников. К удивлению братьев, в
колеснице той оказался сам Лу Чжи.

-- Мое войско окружило Чжан Цзяо и разбило бы его, если бы он не прибег к
волшебству, -- сказал братьям Лу Чжи. -- К тому же из столицы приехал евнух
Цзо Фын, который стал шпионить за мной и потребовал с меня взятку. Я ответил
ему, что у меня самого не хватает припасов и нет денег. Цзо Фын затаил
против меня злобу и, вернувшись в столицу, стал клеветать при дворе, будто я
отсиживаюсь за высокими стенами, не воюю и подрываю дух воинов.
Императорский двор прислал чжун-лан-цзяна Дун Чжо сместить меня с должности
и отправить в столицу на суд.

Услышав рассказ, Чжан Фэй вскипел и схватился за меч. Он хотел перебить
стражу и освободить Лу Чжи. Лю Бэй поспешил удержать брата.

-- Императорский двор сам все рассудит. Как можешь ты поступать столь
необдуманно?

Отряд, сопровождавший колесницу, в которой везли преступника, снова двинулся
в путь.

-- Поскольку Лу Чжи арестован и войсками командует другой, не лучше ли нам
вернуться в Чжоцзюнь? -- спросил Гуань Юй. -- Зачем идти туда, где у нас нет
никакой опоры?

Лю Бэй согласился с ним, и они двинулись на север. Через два дня братья
вновь услышали шум битвы. Они поднялись на гору и увидели, что ханьские
императорские войска разбиты, а за ними, покрывая все поле до самого
горизонта, движутся повстанцы и на их знаменах написано: "Войско полководца
князя неба".

-- Это Чжан Цзяо! -- воскликнул Лю Бэй. -- Скорее в бой!

Братья бросились в битву. Войско Чжан Цзяо, только что разгромившее армию
Дун Чжо и преследовавшее ее по пятам, дрогнуло от неожиданного натиска.

Братья выручили Дун Чжо и проводили его в лагерь. Там Дун Чжо спросил у них,
какое положение они занимают. -- Никакого, -- ответил Лю Бэй.

Услышав это, Дун Чжо преисполнился презрением к храбрецам и перестал
соблюдать этикет по отношению к ним. Лю Бэй обиделся и покинул шатер.

-- Мы бросились в кровавую битву, чтобы спасти этого подлеца, -- возмущался
Чжан Фэй, -- а он оказался таким неблагодарным! Нет, я не смирю свой гнев,
пока не убью его!

И, выхватив меч, Чжан Фэй направился в шатер Дун Чжо.

Вот уж поистине правильно говорится:

Деянья и думы людей сегодня, как древле, все те же.
Кто может сказать: человек-герой он иль простолюдин?
Попробуй на свете сыщи храбрей и проворней Чжан Фэя,
Который обидчиков всех готов был повергнуть один.

О дальнейшей судьбе Дун Чжо вы узнаете в следующей главе.
Конец первой главы.





ГЛАВА ВТОРАЯ.
В которой речь будет идти о том, как Чжан Фэй в гневе избил ду-ю,
и о том,
как Хэ Цзинь замыслил казнить евнухов.




Дун Чжо был родом из Лунси. С тех пор как его назначили правителем области
Хэдун, он стал высокомерен. Но когда Чжан Фэй, возмущенный отношением Дун
Чжо к Лю Бэю, хотел убить его, Лю Бэй и Гуань Юй удержали брата:

-- Ведь он посланец императорского двора! Разве можно самовольно поднять на
него руку!

-- Но если не убить этого наглеца, нам придется служить под его начальством
и выполнять его приказы! -- кипятился Чжан Фэй. -- Это уж мне совсем не по
нутру. Оставайтесь здесь, а я ухожу!
-- Мы поклялись жить и умереть вместе, -- возразил ему Лю Бэй. -- Как же
можем мы покинуть друг друга? Лучше уж уйдем вместе.

-- Хорошо, в таком случае я смиряю свой гнев, -- заявил Чжан Фэй.

Ночью братья повели свой отряд к Чжу Цзуню. Чжу Цзунь принял их с радостью,
и они, соединив свои силы, выступили против Чжан Бао. В это же время Цао Цао
соединился с Хуанфу Суном, намереваясь разгромить Чжан Ляна, и в Цюйяне
произошла великая битва.

Чжу Цзунь атаковал Чжан Бао, который во главе повстанческого войска
численностью в восемьдесят-девяносто тысяч расположился за горами. Чжу Цзунь
послал вперед Лю Бэя. А Чжан Бао послал против него своего помощника Гао
Шэна. Чжан Фэй по команде Лю Бэя подхлестнул своего коня и с копьем
наперевес бросился на Гао Шэна. После нескольких схваток Гао Шэн был сбит с
коня, и Лю Бэй подал сигнал к наступлению.

Тогда Чжан Бао распустил волосы и, опершись на меч, стал творить заклинание.
Тотчас же завыл ветер, загрохотал гром и черная туча спустилась с неба.
Казалось, тысячи конных и пеших воинов хлынули из этой тучи и вступили в
бой. В войсках Лю Бэя началось смятение. Лю Бэй поспешно отступил и
обратился за советом к Чжу Цзуню. Тот сказал ему:

-- Чжан Бао решил заняться колдовством, но я его перехитрю. Завтра мы
зарежем свиней, собак и баранов, соберем их кровь и устроим засаду в горах.
Как только мятежники станут нас преследовать, мы обрызгаем их кровью, и все
их волшебство потеряет силу.
Лю Бэй приказал Гуань Юю и Чжан Фэю с двумя тысячами воинов укрыться в
горах. На высоком холме установили сосуды с кровью свиней, собак, баранов и
прочими отбросами, а на другой день, когда повстанцы с развернутыми
знаменами и барабанным боем пошли в наступление, Лю Бэй выступил им
навстречу. Едва войска скрестили оружие, как Чжан Бао сотворил заклинание.
Подул ветер, загремел гром, взметнулся песок, посыпались камни.

Черная туча
заслонила небо, и из нее, словно бурный поток, понеслись на землю конные и
пешие воины.

Лю Бэй обратился в бегство. Войско Чжан Бао, преследуя его, уже перешло
горы, как вдруг в войсках Гуань Юя и Чжан Фэя затрещали хлопушки. Все
отбросы полетели вниз с холма, и тут все увидели, что с воздуха в беспорядке
падают бумажные человечки и соломенные кони. Прекратился ветер, утих гром,
очистилось небо. Чжан Бао понял, что чары его раскрыты, и пытался отступить,
но слева на него напали войска Гуань Юя, справа -- Чжан Фэя, а Лю Бэй и Чжу
Цзунь ударили в спину.
Армия повстанцев была разгромлена. Лю Бэй издали заметил знамя полководца
князя Земли и помчался туда. Чжан Бао бежал, а Лю Бэй, выстрелив ему
вдогонку из лука, попал в левую руку повыше локтя. Раненый Чжан Бао укрылся
в Янчэне.

Чжу Цзунь осадил город и послал гонцов с донесением к Хуанфу Суну. Гонцы
вскоре вернулись и доложили, что Хуанфу Сун одержал большую победу и
назначен на место Дун Чжо, который за это время потерпел несколько
поражений.

Когда Хуанфу Сун прибыл к месту назначения, Чжан Цзяо уже был убит, а с
императорскими войсками сражался его брат Чжан Лян.

Хуанфу Сун одержал
подряд семь побед и зарубил Чжан Ляна в Цюйяне. Труп Чжан Цзяо был выкопан
из могилы и уничтожен, а отрубленная его голова отправлена в столицу. Все
остальные повстанцы сдались.
Далее гонцы сообщили, что Хуанфу Сун получил звание начальника конницы и
колесниц и назначен правителем округа Цзичжоу. Став правителем, Хуанфу Сун
отправил двору донесение, что Лу Чжи ни в чем не повинен. Тот получил
прощение и был восстановлен в прежнем звании. Цао Цао за свои подвиги также
был назначен на почетную должность и по возвращении из похода отправился к
месту службы.

Узнав обо всем этом, Чжу Цзунь с еще большей яростью стал штурмовать Янчэн.
Положение Желтых было крайне тяжелым. Тогда один из повстанцев -- Янь Чжэн,
оказавшийся предателем, убил Чжан Бао и сдался, поднеся Чжу Цзуню голову
своего вождя. Чжу Цзунь навел порядок в нескольких округах и сообщил
императорскому двору о победе.

К тому времени оставшиеся в живых предводители повстанцев Чжао Хун, Хань
Чжун и Сунь Чжун успели собрать несколько десятков тысяч человек и, объявив
себя мстителями за Чжан Цзяо, вновь вступили в борьбу. Тогда Чжу Цзунь
получил императорское повеление двинуть против восставших свои победоносные
войска.
Желтые укрепились у Юаньчэна, где на них и напал Чжу Цзунь. Лю Бэю с
братьями он приказал пробиваться в город с юго-западной стороны. Когда Хань
Чжун со своими лучшими войсками бросился туда отбивать нападение, сам Чжу
Цзунь с двумя тысячами закованных в броню всадников подступил к городу с
северо-восточной стороны. Повстанцы, боясь потерять Юаньчэн, оттянули часть
войск с юго-запада.

Тогда Лю Бэй снова завязал ожесточенный бой. Желтые
потерпели поражение и укрылись за городскими стенами, а Чжу Цзунь окружил
город. Осажденные страдали от голода, и Хань Чжун через гонца известил Чжу
Цзуня, что согласен сдаться. Однако тот ответил отказом.

-- В старину, когда Гао-цзу завоевывал Поднебесную, он считал возможным
призывать к покорности, -- заметил Лю Бэй. -- Почему же вы отвергаете
предложение Хань Чжуна?

-- Времена не те, -- возразил Чжу Цзунь. -- В ту пору, при династиях Цинь и
Хань, в Поднебесной не было порядка, народ не имел правителя, и Гао-цзу
принимал и награждал покорившихся, чтобы привлечь их на свою сторону. Ныне
же государство едино и только Желтые задумали бунтовать. Принять сейчас их
покорность, значит поощрять к бунту других.

-- Все это, конечно, верно, -- согласился Лю Бэй, -- но ведь повстанцы
окружены железным кольцом и, не имея возможности сдаться, будут биться
насмерть. Когда тысячи людей объединены единым стремлением, им противостоять
невозможно. Не лучше ли было бы оставить им путь для бегства. Тогда, не
желая принимать бой, они побегут из города, и мы захватим их в плен.
Чжу Цзунь послушался совета Лю Бэя и, отведя свои войска с востока и юга,
ударил на город только с северо-запада. Как и предвидел Лю Бэй, Хань Чжун
вместе с повстанцами оставил город и бежал. Чжу Цзунь с Лю Бэем и его
братьями настигли противника и расправились с ним: Хань Чжун был убит в бою,
а остальные повстанцы рассеялись. Однако на победителей неожиданно
обрушились подоспевшие отряды Чжао Хуна и Сунь Чжуна. Чжу Цзунь вынужден был
отступить, и Чжао Хун, воспользовавшись этим, снова овладел Юаньчэном.

Чжу Цзунь расположился в десяти ли от города и начал готовиться к новому
нападению. Он заметил, что с востока приближается отряд войск. Во главе
этого отряда ехал воин с большим лбом и открытым лицом, широкий в плечах и
тонкий в поясе. Звали его Сунь Цзянь, и был он потомком знаменитого
Сунь-цзы. Еще семнадцатилетним юношей пришлось ему вместе с отцом быть на
реке Цяньтан. Там он увидел около десятка речных разбойников, деливших на
берегу добычу, и сказал отцу:

-- Батюшка, этих разбойников можно изловить!

И, выхватив меч, он бросился на берег с воинственным криком, будто созывая
своих людей. Разбойники с перепугу бросили награбленное и ударились в
бегство. Сунь Цзянь погнался за ними и убил одного из них. Этим он
прославился на весь округ и получил звание сяо-вэй. А когда Сюй Чан из
Хуэйцзи поднял мятеж и, провозгласив себя императором под именем Ян-мин,
собрал под свои знамена несколько десятков тысяч человек, Сунь Цзянь и
правитель округа возглавили тысячу храбрецов и в союзе с другими округами и
областями разгромили мятежников и убили самого Сюй Чана и его сына. За этот
подвиг Сунь Цзянь был назначен начальником трех уездов. Ныне же, когда
началось восстание Желтых, Сунь Цзянь собрал деревенских молодцов, мелких
торговцев и около двух тысяч отборных воинов из Хуайсы и выступил против
повстанцев.

Узнав Сунь Цзяня, Чжу Цзунь обрадовался и предложил ему участвовать в
нападении на город.

Под ударами объединенных сил Чжу Цзуня и Сунь Цзяня повстанцы понесли
тяжелые потери: многие были убиты, а пленных невозможно было сосчитать. Так
в нескольких десятках областей был водворен мир.
Чжу Цзунь возвратился в столицу. Ему пожаловали звание начальника конницы и
колесниц и назначили правителем Хэнани. Он представил также доклад о
подвигах Сунь Цзяня и Лю Бэя. Сунь Цзянь при поддержке друзей быстро получил
назначение и отбыл к месту службы. А Лю Бэю пришлось ждать долго, и все
понапрасну. Братья загрустили.

Прогуливаясь однажды по улице, Лю Бэй повстречал ехавшего в коляске
придворного чиновника Чжан Цзюня и рассказал ему о себе. Взволнованный Чжан
Цзюнь отправился во дворец и доложил императору:

-- Желтые восстали потому, что десять ваших придворных евнухов торгуют
должностями и титулами. Близкие им люди получают высокие должности, а
недовольных они предают казни. Это они виною тому, что в Поднебесной пошла
смута! Казните евнухов, выставьте их головы в южном предместье, возвестите
об этом повсюду, щедро наградите тех, кто имеет заслуги, и только тогда в
Поднебесной наступит спокойствие!..
-- Чжан Цзюнь обманывает вас, государь, -- уверяли евнухи.

Император велел увести Чжан Цзюня, а евнухи стали совещаться между собой:

-- Должно быть, негодует кто-либо из тех, кто в войне с Желтыми совершил
подвиг, но не получил награды!

Евнухи приказали составить списки людей с малоизвестными фамилиями для
назначения их на должности. В числе прочих оказался и Лю Бэй, который
получил должность начальника уезда Аньси. Он без промедления отправился туда,
предварительно распустив своих воинов по домам и взяв с собой лишь Гуань Юя,
Чжан Фэя да еще человек двадцать наиболее близких ему.

Вступив в должность, Лю Бэй ввел такие порядки, что спустя месяц в его уезде
не стало преступлений. Братья ели и пили за одним столом, спали на одном
ложе; когда же Лю Бэй принимал гостей, Гуань Юй и Чжан Фэй стояли рядом,
прислуживая ему.
Но вскоре императорский двор возвестил о разжаловании всех, кто получил
гражданские должности за военные заслуги. Эта участь угрожала и Лю Бэю. Как
раз в это время в уезд прибыл ду-ю, совершавший поездку по подведомственной
ему области. Лю Бэй вышел ему навстречу и принял его с надлежащими
церемониями. Но ду-ю высказал Лю Бэю пренебрежение и только слегка махнул
плетью в ответ на приветствие. Это вывело из себя Гуань Юя и Чжан Фэя.

Расположившись на подворье, ду-ю уселся на возвышении в зале, а Лю Бэй
остался стоять у ступеней. После продолжительного молчания ду-ю спросил:

-- Начальник уезда Лю Бэй, кто ты родом?

-- Я потомок Чжуншаньского вана, -- ответил Лю Бэй. -- Со времени разгрома
Желтых в Чжоцзюне я участвовал в тридцати больших и малых битвах и за свои
заслуги получил должность.

-- Ты лжешь! -- закричал ду-ю. -- Ты не родственник императора, и заслуг у
тебя никаких нет! У меня есть приказ разжаловать таких самозванцев!

Лю Бэй пробормотал что-то в ответ и удалился, решив посоветоваться со своими
братьями.
-- Просто он хочет получить взятку, -- сказали братья, -- и тогда все
высокомерие с него слетит.

-- Я народ не обираю, -- возразил Лю Бэй, -- и я не дам ему взятки!

На другой день ду-ю вызвал к себе чиновников и велел писать жалобу, что
якобы начальник уезда притесняет народ. Лю Бэй несколько раз пытался
проникнуть к ду-ю, но стража у ворот не впускала его.

Тем временем, осушив с горя не один кубок вина, Чжан Фэй верхом проезжал
мимо подворья. У ворот стояла толпа плачущих стариков.

-- Что случилось? -- спросил Чжан Фэй.

-- Ду-ю вынуждает чиновников оклеветать Лю Бэя, и мы пришли за него
вступиться, -- отвечали старики. -- Да вот стражники не только не впускают
нас, но еще и бьют.

Глаза Чжан Фэя загорелись гневом. Он спрыгнул с коня и бросился к воротам.
Стража пыталась его задержать, но он растолкал всех и ворвался в зал. Ду-ю
восседал на возвышении, а связанные чиновники валялись на полу.

-- Разбойник! Притеснитель народа! -- закричал Чжан Фэй. -- Ты узнаешь
меня?
Не успел ду-ю открыть рта, как Чжан Фэй схватил его за волосы, вышвырнул из
зала и тут же перед домом привязал к коновязи. Затем Чжан Фэй сломал ивовый
прут и принялся хлестать ду-ю пониже спины. Хлестал он его до тех пор, пока
прут не разлетелся на мелкие куски.

Встревоженный поднявшимся шумом, Лю Бэй вышел узнать, что случилось. Увидев
Чжан Фэя, расправляющегося с ду-ю, он испуганно спросил, в чем дело.

-- Что же это будет, если не убивать таких вот злодеев, издевающихся над
народом! -- воскликнул Чжан Фэй.

-- Уважаемый Лю Бэй, спасите мне жизнь! -- жалобно взмолился ду-ю.

Лю Бэй был человеком по природе мягким и приказал Чжан Фэю остановиться. Тут
как раз подошел и Гуань Юй и обратился к Лю Бэю с такими словами:

-- Брат мой, за многие свои подвиги вы получили лишь должность уездного
начальника, а теперь еще вас смеет оскорблять какой-то негодяй ду-ю.
Думается мне, что не место фениксу вить гнездо в зарослях терновника! Убейте
лучше этого ду-ю, оставьте должность и возвращайтесь в родную деревню. Там
мы придумаем что-либо достойное вас.

Лю Бэй повесил на шею ду-ю свой пояс с печатью и пригрозил:

-- Помни, если я услышу, что ты притесняешь народ, я сам тебя убью. На этот
раз я прощаю тебя. Вот возьми мой пояс с печатью -- я ухожу отсюда.
Ду-ю уехал и пожаловался правителю округа Динчжоу. Тот послал донесение в
уголовный приказ, и оттуда отправили людей на розыски Лю Бэя и его братьев.
Но те были уже в Дайчжоу, у Лю Хуэя, который знал, что Лю Бэй родственник
императорской семьи, и укрыл его у себя, ни о чем не спрашивая.

Полностью захватив власть в свои руки, десять придворных евнухов не хотели
больше никого признавать. Любого, кто осмеливался им противиться, они
казнили. Требуя денег с каждого военачальника, принимавшего участие в битвах
с Желтыми, они лишали должностей всех, кто уклонялся от этой дани. Хуанфу
Сун и Чжу Цзунь отказались делать подношения евнухам, и тогда евнух Чжао
Чжун составил на них донос, по которому их отстранили от службы. Император
назначил Чжао Чжуна начальником конницы и колесниц, а Чжан Жану и другим
евнухам пожаловал титулы хоу. Самовластие евнухов росло, народ роптал.

В это время в Чанша поднял восстание некий Цюй Син; в Юйяне восстали Чжан
Цзюй и Чжан Чунь. Цюй Син провозгласил себя Сыном неба, а Чжан Чунь --
полководцем.
На имя императора, как снег, сыпались жалобы. Но евнухи их припрятывали.
Однажды, когда император пировал с евнухами в саду, перед ним предстал
сильно опечаленный тай-фу Лю Тао.

-- Поднебесная в опасности, -- с горечью промолвил он, -- а вы, государь,
с утра до вечера пируете с дворцовыми евнухами.

-- В стране царит спокойствие, где ты видишь опасность? -- спросил
император.

-- Повсюду поднимаются восстания, мятежники захватывают города и уезды, --
отвечал Лю Тао. -- И все эти бедствия происходят из-за ваших придворных
евнухов. Все честные люди оставили службу при дворе. Нас ждет несчастье!

Евнухи, обнажив головы, упали перед императором на колени и взмолились:

-- Если мы вам неугодны, государь, то и жить нам незачем. Мы молим о
пощаде, отпустите нас по домам, и мы своим имуществом оплатим военные
расходы.

Тут евнухи залились слезами.
-- У тебя ведь тоже есть слуги, почему же ты ненавидишь моих? -- закричал
император на Лю Тао и велел страже схватить и обезглавить его.

-- Смерть меня не страшит! -- воскликнул Лю Тао. -- Я скорблю о судьбе
Ханьской династии, четыреста лет правившей Поднебесной.

Стража вывела Лю Тао, чтобы исполнить повеление, но по пути один из
сановников остановил их:

-- Не трогайте его! Подождите, пока я поговорю с Сыном неба.

Это был сы-ту Чжэнь Дань. Он вошел во дворец и обратился к императору с
просьбой объяснить, за какое преступление собираются казнить Лю Тао.

-- Он поносил наших верных слуг и оскорбил нас лично, -- заявил император.

-- Государь, народ Поднебесной готов съесть евнухов живьем, а вы их
почитаете, словно это ваши родители! -- воскликнул Чжэнь Дань. -- За какие
заслуги пожаловали вы им титулы хоу? Или вы забыли, что Фын Сюй был в связи
с Желтыми и хотел устроить смуту во дворце? Если вы не разберетесь во всем
этом, государь, вашему высочайшему роду грозит гибель!

-- Никем не доказано, что Фын Сюй затевал смуту, -- возразил император. --
Да разве среди евнухов нет людей верных мне?
Чжэнь Дань пал ниц перед ступенями трона, но обличений своих не прекратил.
Разгневанный император велел вывести его из дворца и бросить в тюрьму вместе
с Лю Тао. В ту же ночь обоих узников убили. Так евнухи отомстили Чжэнь Даню.

Императорским указом Сунь Цзянь был назначен правителем области Чанша с
повелением уничтожить Цюй Сина. Не прошло и двух месяцев, как прибыло
донесение о водворении мира в Цзянся. За это Сунь Цзянь получил титул
Учэнского хоу.

Лю Юй, назначенный на должность правителя округа Ючжоу, выступил против
мятежников Чжан Цзюя и Чжан Чуня. Правитель округа Дайчжоу -- Лю Хуэй в
своем письме расхваливал ему Лю Бэя. Лю Юй назначил Лю Бэя своим
военачальником и послал его на усмирение мятежа. В несколько дней Лю Бэю
удалось сломить дух сопротивления восставших и вызвать раздоры в их стане.
Один из восставших убил Чжан Чуня и выдал его отрубленную голову. После
этого остальные повстанцы сдались, Чжан Цзюй повесился, и в Юйяне
водворилось спокойствие.

Лю Юй и Гунсунь Цзань отправили донесение двору о великих подвигах Лю Бэя.
Лю Бэй получил прощение за избиение ду-ю и был назначен правителем богатого
уезда Пинъюань.

В четвертом месяце шестого года периода Чжун-пин [189 г.] император Лин-ди
тяжело заболел и повелел вызвать к себе полководца Хэ Цзиня.

Хэ Цзинь происходил из семьи простого мясника, но его младшая сестра была
взята во дворец наложницей и родила императору сына Бяня, вследствие чего
она стала императрицей, а Хэ Цзинь приобрел большую силу.

У императора был еще один сын по имени Се от горячо любимой им красавицы
Ван. Императрица Хэ из ревности отравила красавицу Ван, и сын императора Се
воспитывался во дворце вдовствующей императрицы Дун, матери императора
Лин-ди. Императрица Дун была женой Дутинского хоу Лю Чжана. Но император
Хуань-ди, правивший в то время, не имел детей и усыновил сына Дутинского
хоу, который впоследствии стал императором под именем Лин-ди. Унаследовав
власть, Лин-ди взял мать во дворец и дал ей титул тай-хоу -- вдовствующей
императрицы.

Вдовствующая императрица Дун настаивала, чтобы Лин-ди сделал своим
наследником сына Се, и император, любивший Се, был склонен к этому. Когда
император заболел, евнух Цзянь Ши сказал ему:

-- Если вы хотите сделать наследником престола Се, сначала убейте Хэ Цзиня,
чтобы предотвратить бедственные последствия.

Император повелел вызвать Хэ Цзиня во дворец, но по дороге Хэ Цзиня
предупредили:

-- Не являйтесь во дворец -- Цзянь Ши хочет вас убить.

Хэ Цзинь, сильно испугавшись, поспешил домой и созвал сановников, чтобы
посоветоваться, как избавиться от евнухов.

-- Влияние евнухов началось еще во время императоров Чун-ди и Чжи-ди, --
сказал один из присутствующих, -- и, как сорная трава, опутало весь
императорский двор. Возможно ли уничтожить это зло? Если мы не сумеем
сохранить тайну, наши семьи погибнут. Обдумайте все хорошенько.

Хэ Цзинь посмотрел на говорившего -- это был сяо-вэй Цао Цао.

-- Ты сам из мелкого рода, что ты смыслишь в великих государственных делах?
-- прикрикнул на него Хэ Цзинь.

В эту минуту доложили, что император почил, но евнухи решили не объявлять о
его смерти и призывают во дворец дядю императора Хэ Цзиня. В подложном
завещании они назвали наследником престола сына императора Се. Вслед за этим
известием прибыл приказ Хэ Цзиню явиться во дворец.

-- Сейчас прежде всего необходимо возвести на престол нового императора,
а потом заняться злодеями, -- сказал Цао Цао.

-- У кого хватит смелости пойти со мной на такое дело? -- спросил Хэ Цзинь.

-- Дайте мне пять тысяч отборных воинов, мы ворвемся во дворец, возведем на
престол нового государя, перебьем евнухов и установим порядок в Поднебесной!
-- тотчас же отозвался Юань Шао, находившийся среди присутствующих.

Юань Шао был сыном сы-ту Юань Фына и состоял в должности придворного сы-ли.
Хэ Цзинь с радостью отобрал для него пять тысяч воинов из императорской
охраны. Юань Шао облачился в доспехи. Хэ Цзинь, сопровождаемый сановниками,
явился в зал дворца и тут же перед гробом Лин-ди посадил на трон наследника
Бяня. После окончания церемонии все сановники почтительно поклонились новому
императору. В эту минуту вошел Юань Шао, чтобы арестовать евнуха Цзянь Ши,
но тот успел выскочить в дворцовый сад и спрятаться в цветах. Все же он был
найден и убит там евнухом Го Шэном. Все войска, находившиеся под
командованием Цзянь Ши, сдались.

-- Сейчас самый удобный момент перебить всех евнухов, -- сказал Юань Шао,
обращаясь к Хэ Цзиню.

Чжан Жан слышал это и поспешил с жалобами к императрице Хэ.

-- Хэ Цзиня хотел убить Цзянь Ши, а мы тут ни при чем, -- уверял он
императрицу. -- Теперь он, слушая наветы Юань Шао, собирается перебить нас
всех. Пожалейте нас, матушка!

-- Не бойтесь, я защищу вас, -- успокоила Чжан Жана императрица.

Она послала за своим братом и, когда тот пришел, тайком сказала ему:

-- Мы с тобой люди низкого происхождения, и если бы не Чжан Жан, как бы мы
приобрели богатство и знатность? Цзянь Ши погиб из-за своей жестокости, и
поделом ему! Но зачем слушаться чьих-то наговоров и убивать всех евнухов?

Выслушав императрицу, Хэ Цзинь созвал чиновников и объявил им:

-- Цзянь Ши замышлял меня убить -- уничтожьте весь его род, остальных
евнухов оставьте.

-- Если не вырвать эту сорную траву с корнем, мы сами погибнем, -- возразил
Юань Шао.

-- Я уже объявил свое решение и больше не хочу ничего слушать, -- оборвал
его Хэ Цзинь, и чиновники разошлись.

Через несколько дней императрица Хэ назначила Хэ Цзиня на должность шан-шу,
другие его приверженцы тоже получили высокие посты. Тогда вдовствующая
императрица Дун пригласила Чжан Жана и других евнухов к себе во дворец на
совет.

-- Я первая возвысила сестру Хэ Цзиня, -- сказала она. -- Теперь сын ее на
троне, все сановники ее поддерживают, и влияние ее возросло очень сильно.
Как же быть нам?

-- Матушка, вы можете управлять государственными делами негласно, -- сказал
Чжан Жан. -- Дайте сыну императора Се титул вана, назначьте своего брата Дун
Чжуна на высокую военную должность, наконец используйте нас, и тогда можно
будет вершить великие дела!

На следующий день вдовствующая императрица Дун созвала двор и объявила сына
императора Се ваном Чэнь-лю, а Дун Чжуну присвоила звание бяо-ци-цзян-цзюнь.
Чжан Жан и другие евнухи снова взяли бразды правления в свои руки.

Императрица Хэ пришла в волнение. Она устроила пир в своем дворце и
пригласила вдовствующую императрицу Дун. В разгар пира императрица Хэ
встала, подняла кубок и сказала:

-- Мы женщины, и вмешиваться в государственные дела нам не следует. Ведь
в старину, когда императрица Люй-хоу взяла слишком большую власть, весь ее
род, более тысячи человек, был уничтожен. Нам, женщинам, следует жить в
своих покоях, а великие дела предоставить государственным мужам -- так будет
лучше для Поднебесной. Полагаю, что вы поступите именно таким образом.

-- Это ты из ревности отравила красавицу Ван, а теперь с помощью брата
посадила на престол сына! -- в гневе воскликнула императрица Дун. -- Не
слишком заносись, ведь стоит мне только приказать своему брату Дун Чжуну,
и голова твоего брата слетит с плеч!

-- Зачем гневаться? -- сдерживая злобу, произнесла императрица Хэ. --
Я пытаюсь уговорить вас добром...

-- Что вы вообще смыслите! Вы, невежественные мясники! -- язвительно
бросила императрица Дун.

Ссора разгоралась. Чжан Жану и другим евнухам едва удалось уговорить женщин
разойтись по своим покоям.

Ночью императрица Хэ вызвала к себе своего брата Хэ Цзиня и рассказала ему о
случившемся. Хэ Цзинь тотчас же пригласил на совет трех гунов, а наутро были
созваны все придворные, и чиновник возвестил, что императрица Дун, будучи
всего лишь побочной женой князя зависимого удела, не имеет права проживать в
императорском дворце -- ее место в Хэцзяне, и она должна покинуть столицу
еще до заката солнца. Тут же была назначена свита для сопровождения
императрицы Дун. Тем временем дворцовая стража окружила дом Дун Чжуна и
потребовала у него государственные регалии -- пояс с печатью. Попав в
ловушку, Дун Чжун перерезал себе горло. Домашние его подняли было вопли, но
их быстро заставили замолчать.

Прослышав об изгнании императрицы Дун, евнухи Чжан Жан и Дуань Гуй бросились
с дарами золота и жемчуга к младшему брату Хэ Цзиня -- Хэ Мяо и его матери и
стали молить их заступиться за них перед императрицей Хэ. Так евнухам снова
улыбнулось счастье.

Месяц спустя тайно подосланный Хэ Цзинем человек отравил императрицу Дун в
ее поместье в Хэцзяне. Останки ее перевезли в столицу, чтобы похоронить на
императорском кладбище. Хэ Цзинь на похоронах не присутствовал, сославшись
на болезнь. Юань Шао пришел повидаться с Хэ Цзинем и сказал ему так:

-- Чжан Жан и Дуань Гуй распространяют слухи, что вы отравили императрицу
Дун и хотите занять трон. Если вы не воспользуетесь этим предлогом, чтобы
перебить евнухов, нас ждут великие беды. В свое время попытка Доу У
покончить с дворцовыми евнухами не удалась потому, что он не сумел сохранить
в тайне свои замыслы. Вы и братья ваши -- люди храбрые и умные, стоит вам
только приложить усилия, как все окажется в ваших руках. Небо посылает вам
удобный случай, не теряйте его!

-- Погодите, дайте мне подумать, -- сказал Хэ Цзинь.

Об этом разговоре слуги доложили Чжан Жану. Евнухи опять поднесли богатые
дары Хэ Мяо, тогда он отправился к императрице Хэ и заявил ей, что Хэ Цзинь,
являясь главной опорой нового императора, очень жесток и помышляет только об
убийствах. Вот и сейчас он безо всякой причины хочет перебить придворных
евнухов.

-- Это может привести только к смуте! -- закончил Хэ Мяо.

Императрица вняла его словам и, когда пришел Хэ Цзинь, чтобы сообщить ей о
своем намерении, сказала ему так:

-- Евнухи давно управляют делами ханьского двора, и если убить старых слуг
сразу же после того, как император покинул сей мир, это будет воспринято как
неуважение к памяти усопшего.

Хэ Цзинь не нашел, что возразить, и, вернувшись к Юань Шао, сказал ему:

-- Императрица не соглашается, что же нам делать?

-- Созовите в столицу доблестных полководцев с их войсками и перебейте
евнухов, -- предложил Юань Шао. -- Неважно, что императрица не дала своего
согласия.

-- Это прекрасный план! -- воскликнул Хэ Цзинь. Он не стал медлить и тут же
заготовил указ о том, чтобы со всех городов полководцы шли в столицу.

-- Не делайте этого! -- запротестовал чжу-бо Чэнь Линь. -- Пословица
недаром гласит: "Ловить ласточек с закрытыми глазами -- обманывать самого
себя". Если уж в таком пустячном деле вы не можете добиться своими силами
желаемого, тогда как же вы будете поступать в важнейших государственных
делах? Действуя от имени Сына неба и имея в своем распоряжении войско, вы и
так можете делать все, что пожелаете. Но собирать все войска, чтобы убить
нескольких евнухов, это все равно что разжигать печь, для того чтобы сжечь
один волосок! Действуйте быстро, бейте без промаха -- тогда ни небо, ни люди
не станут вам противиться. Когда же вы созовете в столицу полководцев и они
соберутся... У каждого из этих героев есть свои собственные устремления...
Положение у вас будет не лучше, чем если бы вы приставили копье острием к
своей груди, а древко его отдали в руки врага! Успеха безусловно не будет,
но смуты пойдут.

-- Это мнение труса! -- с насмешкой заметил Хэ Цзинь.

При этом человек, стоявший рядом, хлопнул в ладоши и громко засмеялся:

-- Чего тут долго решать! Ведь сделать это так же легко, как махнуть рукой.

Хэ Цзинь обернулся. Это сказал не кто иной, как Цао Цао. Вот уж
действительно:

Хочешь рассеять смуту на самой ее заре --
Слушай благие советы мудрых людей при дворе.

О том, что еще сказал Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.
Конец Второй главы.

Дорогие друзья честно сказать 120 страниц. (1 тома)
Занести сюда.
Ну очень трудно!
Скажу в кратце Легенда о Троецарствие и о знаменитом боге войны -ГУАНЬ-Ю-военачальнике царства Шу! Книгу которую написал писатель и историк Ло Гуань-Чжун очень интересная не чуть не хуже чем Властелин колец Толкиена!
Кто заинтересовался "2" тома можно найти в Интернете и купить.
Простите если что не так!
Честно сказать сам перечитал 2 раза! Очень понравилось!

Последний раз редактировалось IN-KO, 12.07.2009 в 21:22.
Ответить с цитированием
  #2  
Старый 12.08.2009, 20:18
IN-KO IN-KO вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.06.2009
Сообщения: 132
Отправить сообщение для  IN-KO с помощью ICQ Отправить сообщение для IN-KO с помощью Skype™
По умолчанию Легенда о древнем камне.

В дальних краях, где солнце начинает свой путь из глубин близкого моря, протекала река. Проложив себе это русло бессчётные века назад, она неторопливо стремила своё тело к океанским волнам. Немало земель видела река на своём пути, поселений, и людей, что жили в них. Там, где были её воды ещё холодны и прозрачны, через неширокий поток был переброшен лёгкий мост из красноватого дерева, что рос в изобилии у здешних мест. Тут проходила дорога, ведущая в большой город. Люди, обитавшие среди зелёных холмов за речкой, шли туда каждую осень, чтобы продать на большой ярмарке всё, что вырастили честным трудом. Одни вели за собой коз и коров, другие везли на тележках глиняные и медные изделия, третьи сидели на больших повозках с овощами, понукая лошадей.
В остальное же время мост пустовал. Только изредка пробегали по нему резвые мальчишки, если хотели попасть на другой берег. Там, за грядой прибрежных скал, рос целый лес. Красноватое дерево было лучшим материалом для маленьких луков, из которых дети стреляли по птицам и мышам на полях своих родителей.
Алые и серые камни-гладыши, обточенные рекой за тысячи лет, покрывали дно удивительной мозаикой. Кое-где росли водоросли, в которых прятались от яркого света маленькие зелёные рыбки. Здесь не было щук и окуней, даже мальчишки отчего-то не рыбачили, так что рыбки могли день-деньской плавать меж водорослей и бороться с быстрым течением.
На середине речки глубина была по колено, там струился крохотными дюнами красновато-серый песок, из которого вздымались к поверхности тонкие стебли лотоса.
Дорога, перемахнув вместе с мостом через реку, проходила поверх скальной стены, специально сглаженной когда-то, а затем устремлялась в густой лес. Одна скала, у самого моста, была особенно высока, в четыре человеческих роста. На её шероховатой вершине, выветрившейся за бессчётные века, покоился огромный камень, размером со взрослого быка. Вся его поверхность покрыта была сетью иероглифов, оставленных исчезнувшим народом. Значение рун давно забылось, однако каждый проходивший по мосту подбирал маленький красный камешек с берега и кидал его в большой валун на вершине скалы. Такая была у здешних жителей традиция.
Если камешек отскакивал в сторону, в особенности на восток, считалось, что человеку будет сопутствовать удача, если попадал в человека, значит, жди несчастья. Если же камешек раскалывался о древний валун, то бросившего ждала скорая смерть.
С незапамятных времён покоился на вершине красной скалы большой камень серого цвета. Со стороны казалось, будто он висит в воздухе; глаз не мог поверить в то, что валун держится на основании площадью с ладонь. Века проходили, сменялись поколения людей за рекой и холмами, а древний камень всё лежал на своём утёсе. Ветер и дождь разрушали непрочную породу скалы, а камень всё оставался прежним.
Из города даже приезжали учёные, чтобы расшифровать древние иероглифы. Никому из них это не удалось – последний говоривший на том языке исчез с лица земли сотни лет назад. Так и уехали мудрецы ни с чем.
А люди по-прежнему устремлялись в город каждую осень, и всякий бросал в древний камень по маленькому камешку. Кто-то выведывал удачу, а кто-то нет.
И хотя никто из людей об этом не знал, каждый маленький камешек, брошенный в валун, на ничтожные доли сдвигал его с основания.
Наконец, настал тот день, когда загадочный валун задрожал и упал со скалы, в гущу деревьев. Тот человек, что бросил последний камешек, провозгласил, что обладает божественной силой. Люди, бывшие рядом, подняли его на руки и устремились за холмы, бросив всё добро у моста. Не прошло и года, как город попал в руки нового культа, а за ним и другие соседние края. Великая война вспыхнула в тех землях. Когда же люди опомнились, узрели они, сколько жизней сгорело в горниле войны, сколько жилищ было разрушено.
И лишь спустя ещё триста лет седобородый учёный расшифровал надписи на злополучном камне. Вооружившись толстыми томами и монографиями, долгие недели провёл он в лесу, над низвергнутым монолитом. Каждый иероглиф, распознанный учёным за день, заставлял его засыпать счастливым в своей палатке рядышком. И, наконец, перед его разгадывающим взглядом предстала многократно повторяющаяся надпись:
«Великие беды принесёт этот камень тем, кто поверит, что это больше, чем просто камень».
Конец.
Ответить с цитированием
  #3  
Старый 29.08.2009, 19:29
IN-KO IN-KO вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.06.2009
Сообщения: 132
Отправить сообщение для  IN-KO с помощью ICQ Отправить сообщение для IN-KO с помощью Skype™
Wink Рассказы кендера IN-KO

Рассказ 1

Как родился мир!

Небесный Клинок, могущественный орел, отложил яйцо, из которого вылупились другие боги - Хозяйка Неба, Властелин Неба, Властелин Песни и Драконица. Они начали создавать мир и между ними возникли разногласия, так Драконица разрубила Властелина Неба на две половины и пролившаяся кровь бога образовала Первое Море. Его верхняя половина осталась висеть в небе, пылая горячим гневом - это Солнце. Его нижняя половина упала в море собственной крови. Хозяйка Неба наклонилась с небес и попыталась поднять ее и подтянув к другой, соединить его половины. Однако при этом небольшие части отламывались в ее руках и, оставшись плавать на поверхности моря, образовали земли.
Ответить с цитированием
  #4  
Старый 29.08.2009, 19:42
IN-KO IN-KO вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.06.2009
Сообщения: 132
Отправить сообщение для  IN-KO с помощью ICQ Отправить сообщение для IN-KO с помощью Skype™
По умолчанию Легенда о Фениксе.

Рассказ 2.

Есть на далеком Востоке – у самого края земли, где никогда не закрываются врата зари – страна вечного счастья. Страна эта находится не там, где солнце восходит холодней зимой или жарким и душным летом – лежит она возле ворот, из которых сверкающая колесница великого светила изливает живительный свет на землю милой весенней порой. Нет в той земле ни холмов, ни долин, но сияющая равнина открывается там взору счастливца. Над самыми высокими горами возвышается равнина эта дважды на шесть мер. Растет в той стране лес, насажденный в честь великого солнца, и никогда не теряет он своего зеленого покрова. Когда дерзкий Фаэтон, объятый огнем, ни один язык смертоносного пламени не коснулся той земли, и когда потоп наполнил землю, карая грешное человечество, земля эта чудесным островом возвышалась над бушующими водами Девкалиона. Ни болезней, ни старости, ни смерти не бывает в той земле, нет там и страха и ни одно злодеяние не осквернило пределов этой земли. Нет там места ни сребролюбивому Гермесу, ни кровожадному Марсу, ибо нет там ни гнева, который порождает кровопролитие, ни нищеты, порождающей сребролюбие, ни житейских забот, ни злого голода. Буря не бушует там, и ветер не ломает деревьев, и мороз не сковывает землю. Тучи не закрывают небосвод, и дожди не размывают дорог. Но в самом сердце чудесной страны бьет из-под земли чудесный источник, называемый еще источником воды живой. Тих и прозрачен этот источник, а воды чисты и сладки на вкус, и разливаясь по земле раз в месяц, двенадцать раз успевает он оросить он эту землю своими живительными потоками.
Есть в той стране роща, где растут высокие деревья, приносящие сочные плоды, которые не гниют и не падают на землю. В этой чудесной роще живет всего одна птица – Феникс. Живет Феникс один, не оставляя после себя потомства иначе как только посредством смерти. Феникс – птица не ручная и слушается только одного хозяина – светлоликого Солнца. А еще это птица весьма необычная, хотя повадки его даны ему от природы и будучи усвоены от предков.
Когда заря окрашивает небосвод в алый и рыжий цвета, когда своим пурпурным сияньем утро прогоняет с неба ночные звезды, Феникс трижды и четырежды окунается в священные воды, трижды и четырежды пьет из живительного источника. Затем он взлетает на самое высокое дерево в роще, и, возвышаясь над всем миром, глядит туда, где занимается заря, в ожидании первых лучей восходящего солнца. Когда же солнце переступает порог своих сияющих ворот и блеск первых лучей озаряет землю, удивительная птица начинает петь, приветствуя свет нового дня. Прекрасен щебет соловья, и флейта Муз, плач умирающего лебедя и лира Меркурия – вестника Небес, но никакая песня на земле или под небесами не может сравниться с той, которую поет Феникс в лучах восходящего солнца. Когда же сияющая колесница выплывает из-за горизонта и, поднимаясь все выше и выше над землей, отправляется в свой ежедневный путь, чудесный глашатай в благоговении склоняет пылающую подобно огню голову, и, трижды взмахнув крыльями, смолкает.
Тысячу лет живет Феникс в блаженной стране среди деревьев священной рощи, безошибочно различая ход часов и минут, управитель и священник райских садов, один на всей земле ведающий тайны Солнца.
Но тысяча лет проходит, время становится в тягость чудесной птице. И чтобы обновить старое и вернуть к новой жизни умершее, повинуясь судьбе, Феникс покидает родной сад и святую землю. Он летит в этот мир, полный скорби и смерти, и путь его лежит в Сирийские пустыни, в место, которому сама Венера дала имя, схоже с его именем – Финикия. Летя над бескрайними пустынями, где не ступала нога человека, он ищет, где между безжизненными горами, в какой-нибудь долине спрятался, уединился от всего мира лес или рощица. Найдя такое место, Феникс садится на самую высокую пальму, чья вершина поднимается до небес, куда не может забраться ни хищный зверь ни змея, ни даже птица. Тогда Эол запирает ветры в свои пещеры, заставляя их умолкнуть, чтобы их порывы не потревожили воздух и чтобы ни единое облачко не заслонило от птицы лучей прекрасного солнца.
И там Феникс вьет себе гнездо – гнездо, которое послужит ему могилой, ибо не утратив жизнь, не сохранишь ее и не воскреснешь, если не умрешь. Он собирает погребальные масла и благовония, которые добывают в Ассирии, которыми натираются богачи Аравии и которые собирают африканские пигмеи. Так, окруженный ароматами погребальных трав, он расстается с жизнью – без страха и полный веры. Тело его, поверженное смертью, от солнечных лучей греется и становится настолько горячим, что жар порождает пламя. Тело птицы исчезает, объятое языками пламени.
Земная пища не подходит райской птице – да и кто станет заботиться о неоперившемся птенце – и для Феникса из звездных краев падает пища богов – амброзия и нектар. Так, среди ароматных деревьев и укрепляя свои силы манной, Феникс растет, пока не примет прежний прекрасный облик. И как только силы вновь возвратятся к нему, он снова поднимается в небо, как и в прежние года, ибо настало время возвращаться домой.
Но прежде, чем лететь в дивную отчизну, Феникс собирает все останки от своего прежнего тела, покрывает их ароматными травами и маслами и, скатав в подобие шара, несет с собой в священный храм, что лежит в далеком Египте. Там он подлетает к алтарю и, положив на него свои останки, предстает восхищенным взорам людей, зачарованных в благоговении перед красотой птицы, восставшей из оков смерти. Цвет ее оперения ал, как алы спелые гранаты и мак в полях, на хвосте алое смешивается с вспышками желтого, а меж крыльями сияет яркая отметина – будто облако с небес спустилось и оставило свой след на спине Феникса. Глаза его светятся как два гиацинта, а на голове – сверкающая корона, отражение славы Солнца. Ноги птицы покрыты чешуей, а когти – розового цвета. Нет в мире ни птицы, ни зверя, который мог бы сравниться по красоте с этим дивным творением. Увидев в храме Феникса, все египтяне сходятся посмотреть на столь великое чудо. Воздают ему почести и свои же друзья-птицы – разноголосый хор не смолкает в небе, и пышная свита сопровождает летящего Феникса – ни одна из птиц не оказывается там со злым или хитрым умыслом, никто не прилетает туда из страха, но каждая считает за честь оказаться в той свите.
Но недолго Феникс пребывает среди почестей и славы, шума и суеты – порадовав людей и птиц, улетает он домой, в свои обители, недоступные для незваных гостей, чтобы снова жить там, питаясь от священных плодов и источника воды живой.
Таков ты, Феникс, птица счастливой судьбы, получившая от Бога столь необычайный удел – рождаться от самого себя, проходя через врата смерти. один на целом свете, он не знает любви к себе подобному, и единственная его невеста – это смерть, смерть желанная. Ибо только умерев, отринув жизнь свою, может он обрести ее вновь, чтобы восстать живым из оков могилы – умершим, но воскрешенным, прежним, и в то же время иным, похожим на себя, и не похожим, не убоявшись дара Божьего – смерти и обретя через нее жизнь вечную.
Ответить с цитированием
  #5  
Старый 03.09.2009, 18:43
IN-KO IN-KO вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.06.2009
Сообщения: 132
Отправить сообщение для  IN-KO с помощью ICQ Отправить сообщение для IN-KO с помощью Skype™
По умолчанию Лао Цзы.

Высшая добродетель подобна воде. Вода приносит пользу всем существам и
не борется [с ними]. Она находится там, где люди не желали бы быть.
Поэтому она похожа на дао.
[Человек, обладающий высшей добродетелью, так же, как и вода], должен
селиться ближе к земле; его сердце должно следовать внутренним
побуждениям; в отношениях с людьми он должен быть дружелюбным; в словах
должен быть искренним; в управлении [страной] должен быть последовательным;
в делах должен исходить из возможностей; в действиях должен учитывать
время. Поскольку [он], так же как и вода, не борется с вещами,
[он] не совершает ошибок.


Превращения невидимого [Дао?] бесконечны. [Дао] - глубочайшие врата
рождения. Глубочайшие врата рождения - корень неба и земли. [Оно]
существует [вечно] подобно нескончаемой нити, и его действие неисчерпаемо.

7


Небо и Земля - долговечны. Небо и Земля долговечны потому, что
существуют не для себя. Вот почему они могут быть долговечными.
Поэтому совершенномудрый ставит себя позади других,
благодаря чему он оказывается впереди. Он пренебрегает своей жизнью, и тем
самым его жизнь сохраняется. Не происходит ли это оттого, что он
пренебрегает личными [интересами]? Напротив, [он действует] согласно своим
личным [интересам].

8


Высшая добродетель подобна воде. Вода приносит пользу всем существам и
не борется [с ними]. Она находится там, где люди не желали бы быть.
Поэтому она похожа на дао.
[Человек, обладающий высшей добродетелью, так же, как и вода], должен
селиться ближе к земле; его сердце должно следовать внутренним
побуждениям; в отношениях с людьми он должен быть дружелюбным; в словах
должен быть искренним; в управлении [страной] должен быть последовательным;
в делах должен исходить из возможностей; в действиях должен учитывать
время. Поскольку [он], так же как и вода, не борется с вещами,
[он] не совершает ошибок.

9


Лучше ничего не делать, чем стремиться к тому, чтобы что-либо
наполнить. Если [чем-либо] острым [все время] пользоваться, оно не сможет
долго сохранить свою [остроту]. Если зал наполнен золотом и яшмой, то
никто не в силах их уберечь. Если богатые и знатные проявляют кичливость,
они сами навлекают на себя беду.
Когда дело завершено, человек [должен] устраниться. В этом закон
небесного [дао].

10


Если душа и тело будут в единстве, можно ли сохранить его? Если сделать
дух мягким, можно ли стать [бесстрастным] подобно новорожденному? Если
созерцание станет чистым, возможны ли тогда заблуждения? Можно ли любить
народ и управлять страной, не прибегая к мудрости? Возможны ли превращения
в природе, если следовать мягкости? Возможно ли осуществление недеяния,
если познать все взаимоотношения в природе?
Создавать и воспитывать [сущее]; создавая, не обладать [тем, что
создано]; приводя в движение, не прилагать к этому усилий; руководя, не
считать себя властелином - вот что называется глубочайшим ДЭ.

11


Тридцать спиц соединяются в одной ступице, [образуя колесо], но
употребление колеса зависит от пустоты между [спицами]. Из глины делают
сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают двери
и окна, чтобы сделать дом, но пользование домом зависит от пустоты в нем.
Вот почему полезность чего-либо имеющегося зависит от пустоты.

12


Пять цветов притупляют зрение. Пять звуков притупляют слух.
Пять вкусовых ощущений притупляют вкус.(*) Быстрая езда и охота волнуют
сердце. Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления.
Поэтому совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь
сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи. Он отказывается от
последнего и ограничивается первым.
-------------
(*) Пять цветов - желтый, красный, синий, белый, черный;
пять звуков - пять вариаций гаммы в китайской музыке;
пять вкусовых ощущений - сладкий, кислый, горький, острый,
соленый. Здесь Лао Цзы предостерегает от стремления к роскоши,
призывает к умеренности и скромности.

13


Слава и позор подобны страху. Знатность подобна великому несчастью в
жизни. Что значит, слава и позор подобны страху? Это значит, что
нижестоящие люди приобретают славу со страхом и теряют ее также со
страхом.
Что значит, знатность подобна великому несчастью в жизни? Это значит,
что я имею великое несчастье, потому что я [дорожу] самим собой. Когда я
не будудорожить самим собою, тогда у меня не будет и несчастья. Поэтому
знатный, самоотверженно служа людям, может жить среди них. Гуманный,
самоотверженно служа людям, может находиться среди них.

14


Смотрю на него и не вижу, а поэтому называю его невидимым.
Слушаю его и не слышу, поэтому называю его неслышимым. Пытаюсь схватить
его и не достигаю, поэтому называю его мельчайшим. Не надо стремиться
узнать об источнике этого, потому что это едино. Его верх не освещен, его
низ не затемнен. Оно бесконечно и не может быть названо. Оно снова
возвращается к небытию. И вот называют его формой без форм, образом без
существа. Поэтому называют его неясным и туманным. Встречаюсь с ним и не
вижу лица его, следую за ним и не вижу спины его.
Придерживаясь древнего дао, чтобы овладеть существующими вещами, можно
познать древнее начало. Это называется принципом дао.

15


В древности те, кто был способен к учености, знали мельчайшие и
тончайшие [вещи]. Но другим их глубина неведома. Поскольку она неведома,
[я] произвольно даю [им] описание: они были робкими, как будто переходили
зимой поток; они были нерешительными, как будто боялись своих соседей;
они были важными, как гости; они были осторожными, как будто переходили по
тающему льду; они были простыми подобно неотделанному дереву; они были
необъятными, подобно долине; они были непроницаемыми, подобно мутной воде.
Это были те, которые, соблюдая спокойствие, умели грязное сделать чистым.
Это были те, которые своим умением сделать долговечное движение спокойным,
содействовали жизни. Они соблюдали дао и не желали многого. Не желая
многого, они ограничивались тем, что существует, и не создавали нового.

16


Нужно сделать [свое сердце] предельно беспристрастным, твердо сохранять
покой, и тогда все вещи будут изменяться сами собой, а нам останется лишь
созерцать их возвращение. [В мире] - большое разнообразие вещей, но [все
они] возвращаются к своему началу. Возвращение к началу называется покоем,
а покой называется возвращением к сущности. Возвращение к сущности
называется постоянством. Знание постоянства называется [достижением]
ясности, а незнание постоянства приводит к беспорядку и [в результате] к
злу. Знающий постоянство становится совершенным; тот, кто достиг
совершенства, становится справедливым; тот, кто обрел справедливость,
становится государем. Тот, кто становится государем, следует небу. Тот,
кто следует небу, следует дао. Тот, кто следует дао, вечен, и до конца
жизни такой государь не будет подвергаться опасности.

17


Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует.
Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и
возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те,
которых народ презирает. Поэтому, кто не заслуживает доверия, не
пользуется доверием [у людей]. Кто вдумчив и сдержан в словах, успешно
совершает дела, и народ говорит, что он следует естественности.

18


Когда устранили великое дао, появились "человеколюбие" и
"справедливость". Когда появилось мудрствование, возникло и великое
лицемерие. Когда шесть родственников(*) в раздоре, тогда появляются
"сыновняя почтительность" и "отцовская любовь". Когда в государстве царит
беспорядок, тогда появляются и "верные слуги".(**)
-------------
(*) Шесть родственников - отец, мать, старший и младший братья, муж, жена.
(**) Честные и преданные государственные деятели.

19


Когда будут устранены мудрствование и ученость, народ будет счастливее
во сто крат; когда будут устранены человеколюбие и "справедливость", народ
возвратится к сыновней почтительности и отцовской любви; когда будут
уничтожены хитрость и нажива, исчезнут воры и разбойники. Все эти три вещи
[происходят] от недостатка знаний. Просто нужно указывать людям, что они
должны быть простыми и скромными, уменьшать личные [желания] и
освобождаться от страстей.

20


Когда будет уничтожена ученость, тогда не будет и печали. Как ничтожна
разница между обещанием и лестью и как велика разница между добром и злом!
Надо избегать того, чего люди боятся.
О! Как хаотичен [мир], где все еще не установлен порядок. Все люди
радостны, как будут присутствуют на торжественном угощении или празднуют
наступление весны. Только я один спокоен и не вставляю себя на свет. Я
подобен ребенку, который не явился на свет. О! Я несусь! Кажетяс, нет
места, где мог бы остановиться. Все люди полны желаний, только я один
подобен тому, кто отказался от всего. Я сердце глупого человека. О, как
оно пусто! все люди полны света. Только я один подобен тому, кто погружен
во мрак.Все люди пытливы, только я один равнодушен. Я подобен тому, кто
несется в мирском просторе и не знает, где ему остановиться. Все люди
проявляют свою способность, и только я один похож на глупого и низкого.
Только я один отличаюсь от других тем, что вижу основу в еде.

21


Содержание великого дэ подчиняется только дао. ДАО бестелесно.
Дао туманно и неопределенно. Однако в его туманности и неопределенности
содержатся образы. Оно туманно и неопределенно. Однако в его туманности
и неопределенности скрыты вещи. Оно глубоко и темно. Однако в его глубине
и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей
действительностью и достоверностью.
С ревних времен до наших дней его имя не исчезает. Только следуя ему,
можно познать началнвсех вещей. Каким образои мы познаем начало всех
вещей? Только благодаря ему.

22


В древности говорили: "Ущербное становится совершенным, кривое -
прямым, пустое - наполненным, ветхое сменяется новым. Стремясь к малому,
достигаешь многого; стремление получить многое ведет к заблуждениям".
Поэтому совершенномудрый внемлет этому поучению, коему необходимо
следовать в Поднебесной! Совершенномудрый исходит не только из того, что
сам видит, поэтому может видеть ясно; он не считает правым только себя,
поэтому может обладать истинной; он не прославляет себя, поэтому имеет
заслуженную славу; он не возвышает себя, поэтому он старший среди других.
Он ничему не противоборствует, поэтому он непобедим в Поднебесной.
Слова древних:"Ущербное становится совершенным..." - разве это пустые
слова? Они действительно указывают человеку путь к [истинному]
совершенству.

23


Нужно меньше говорить, следовать естественности. Быстрый ветер не
продолжается все утро, сильный дождь не продержится весь день. Кто делает
все это? Небо и Земля. Даже Небо и Земля не могут сделать что-нибудь
долговечным, тем более человек. Поэтому он служит дао. Тот, кто [служит]
дао, тот тождествен дао. Тот, кто [служит] дэ, тот тождественен дэ.
Тот, кто теряет, тождествен потере. Тот, кто теряет дао, приобретает дао.
Тот, кто тождествен дэ, приобретат дэ. Тот, кто тождествен потере,
приобретает потерянное. Только сомнения порождают неверие.

24


Кто поднялся на цыпочки, не может [долго] стоять. Кто делает большие
шаги, не может [долго] идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не
блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто нападает,
тот не достигает успеха. Кто сам себя возвышает, не может стать старшим
среди других. Если исходить из дао, все это называется лишним желанием и
бесполезным поведением. Таких ненавидят все существа. Поэтому человек,
обладающий дао, этого не делает.

25


Вот вещь, в хаосе возникающая, прежде неба и земли родившаяся!
О беззвучная! О лишенная формы! Одиноко стоит она и не изменяется.
Повсюду действует и не имеет преград. Ее можно считать матерью
Поднебесной! Я не знаю ее имени. Обозначая иероглифом, назову ее дао.
Произвольно давая ей имя, назову ее великое. Великое - оно в
бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает
предела. Не достигая предела, оно возвращается [к своему истоку].
Вот почему велико дао, велико небо, велика земля, велик также и Государь!
Во вселенной имеются четыре великих, и среди них - Государь.
Человек следует [законам] земли. Земля следует [законам] неба.
Небо следует [законам] дао, а дао следует самому себе.

26


Тяжелое является основой легкого. Покой есть главное в движении.
Поэтому совершенномудрый, шагая весь день, не отходит от [телеги] с
тяжелым грузом. Хотя он живет прекрасной жизнью, но он в нее не
погружается. Почему властитель десяти тысяч колесниц, занятый собой,
так пренебрежительно смотрит на мир? Пренебрежение разрушает его основу,
а его торопливость приводит к потере власти.

27


Умеющий шагать не оставляет следов. Умеющий говорить не допускает ошибок.
Кто умеет считать, не пользуется инструментом для счета.
Кто умеет закрывать двери, не употребляет запор и закрывает их так крепко,
что открыть их невозможно. Кто умеет завязывать узлы, не употребляет
веревку, [но завязывает так прочно], что развязать невозможно.
Поэтому совершенномудрый постоянно умело спасает людей и не покидает их.
Он всегда умеет спасать существа, поэтому он не покидает их.
Это называется глубокой мудростью.
Таким образом, добродетель является учителем недобрых, а недобрые -
ее опорой. Если недобрые не ценят своего учителя и добродетель не
любит свою опору, то они, хотя и [считают себя] разумными, погружены в
слепоту. Вот что наиболее важно и глубоко.

28


Кто, зная свою храбрость, сохраняет скромность, тот, [подобно] горному
ручью, становится [главным] в стране. Кто стал главным в стране, тот не
покидает постоянное дэ и возвращается к состоянию младенца. Кто, зная
праздничное, сохраняет для себя будничное, тот становится примером для
всех. Кто стал примером для всех, тот не отрывается от постоянного дэ и
возвращается к изначальному. Кто, зная свою славу, сохраняет для себя
безвестность, тот становится главным в стране. Кто стал главным в стране,
тот достигает совершенства постоянном дэ и возвращается к естественности.
Когда естественность распадается, она превращается в средство, при помощи
которого совершенномудрый становится вождем великий порядок не разрушается.

29


Если кто-нибудь силой пытается овладеть страной, то, вижу я, он не
достигает своей цели. Страна подобна таинственному сосуду, к которому
нельзя прикоснуться. Если кто-нибудь тронет [его], то потерпит неудачу.
Если кто-нибудь схватит [его], то его потеряет.
Поэтому одни существа ведут, а другие - следуют за ними; одни
расцветают, а другие высыхают; одни укрепляются, а другие слабеют;
одни создаются, а другие разрушаются. Поэтому совершенномудрый
отказывается от излишеств, устраняет роскошь и расточительность.

30


Кто служит главе народа посредством дао, не покоряет другие страны при
помощи войск, ибо это может обратиться против него. Где побывали войска,
там растут терновник и колючки. После больших войн наступают голодные
годы.
Искусный [полководец] побеждает и на этом остнавливается, и он не
осмеливается осуществлять насилие. Он побеждает и себя не прославляет.
Он побеждает и не нападает. Он побеждает и не гордится. Он побеждает
потому, что его к этому вынуждают. Он побеждает, но не воинственен.
Когда существо, полное сил, становится старым, то это называется
[отсутствием?] дао. Кто не соблюдает дао, погибнет раньше времени.

31


Хорошее войско - средство, [порождающее] несчастье, его ненавидят все
существа. Поэтому человек, следующий дао, его не употребляет.
Благородный [правитель] во время мира предпочитает быть уступчивым
[в отношении соседних стран] и лишь на войне применяет насилие.
Войско - орудие несчастья, поэтому благородный [правитель] использовать
его, он применяет его, только когда его к этому вынуждают. Главное состоит
в том, чтобы соблюдать спокойствие, а в случае победы себя не прославлять.
Прославлять себя победой - это значит радоваться убийству людей.
Тот, кто радуется убийству людей, не может завоевать сочувствия в стране.
Благополучие создается уважением, а несчастье происходит от насилия.
Слева строятся начальники флангов, справа стоит полководец. Говорят,
что их нужно встретить похоронной процессией. Если убивают многих людей,
об этом нужно горько плакать. Победу следует отмечать похоронной
процессией.

32


Дао вечно и безымянно. Хотя оно ничтожно, но никто в мире не может его
подчинить себе. Если знать и государи могут его соблюдать, то все существа
сами становятся спокойными. Тогда небо и земля сольются в гармонии,
наступят счастье и благополучие, а народ без приказания успокоится.
При установлении порядка появились имена. Поскольку возникли
имена, нужно знать предел [их употребления]. Знание предела позволяет
избавиться от опасности. (*)
Когда дао находится в мире, [все сущее вливается в него], подобно
тому, как горные ручьи текут к рекам и морям.
-------------
(*) Слишком много законов, с точки зрения Лао-Цзы, опасно для государства.

33


Знающий людей разумен. Знающий себя просвещен. Побеждающий людей
силен. Побеждающий самого себя могуществен. Знающий достаток богат. Кто
действует с упорством, обладает волей. Кто не теряет свою природу,
долговечен. Кто умер, но не забыт, тот бессмертен.

34


Великое дао растекается повсюду. Оно может находиться и вправо, и
влево. Благодаря ему все сущее рождается и не прекращает [своего роста].
Оно совершает подвиги, но славы себе не желает. С любовью воспитывая все
существа, оно не считает себя их властелином. Оно никогда не имеет
собственных желаний, поэтому его можно назвать ничтожным. Все сущее
возвращается к нему, но оно не рассматривает себя их властелином. Его
можно назвать великим. Оно становится великим, потому что никогда не
считает себя таковым.

35


К тому, кто представляет собой великий образ [дао], приходит весь
народ. Люди приходят, а он им не причиняет вреда. Он приносит им мир,
спокойствие, музыку и пищу. Даже путешественник у него останавливается.
Когда дао выходит изо рта, оно пресное, безвкусное. Оно незримо, и его
нельзя услышать. В действии оно неисчерпаемо.

36


Чтобы нечто сжать, необходимо прежде расширить его. Чтобы нечто
ослабить, нужно прежде укрепить его. Чтобы нечто уничтожить, необходимо
прежде дать ему расцвести. Чтобы нечто у кого-то отнять, нужно прежде
дать ему. Это называется глубокой истиной. Мягкое и слабое побеждает
твердое и сильное. Как рыба не может покинуть глубину, так и государству
не должно выставлять напоказ людям свои совершенные методы [управления].

37


Дао постоянно осуществляет недеяние, однако нет ничего такого, что бы
оно не делало. Если знать и государи будут его соблюдать, то все существа
будут изменяться сами собой. Если те, которые изменяются, захотят
действовать, то я буду подавлять их при помощи простого бытия, не
обладающего именем. Не обладающее именем - простое бытие - для себя
ничего не желает. Отсутствие желания приносит покой, и тогда порядок в
стране сам собой установится.

38


Человек с высшим дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он
добродетелен; человек с низшим дэ не оставляет [намерения] совершать
добрые дела, поэтому он не добродетелен; человек с высшим дэ бездеятелен и
осуществляет недеяние; человек с низшим дэ деятелен, и его действия
нарочиты; обладающий высшим человеколюбием действует, осуществляя
недеяние; человек высшей справедливости действует, и его действия
нарочиты; человек, во всем соблюдающий ритуал действует, [надеясь на
взаимность]. Если он не встречает взаимности, то он прибегает к
наказаниям. Вот почему дэ появляется только после утраты дао;
человеколюбие - после утраты дэ; справедливость - после утраты
человеколюбия; ритуал - после утраты справедливости. Ритуал - это
признак отсутствия доверия и преданности. [В ритуале] - начало смуты.
Внешний вид - это цветок дао, начало невежества. Поэтому [великий
человек] берет существенное и оставляет ничтожное. Он берет плод, и
отбрасывает его цветок. Он предпочитает первое и отказывается от второго.

39


Вот те, кто с давних времен находятся в единстве. Благодаря единству,
небо стало чистым, земля - незыблемой, дух - чутким, долина - цветущей, и
начали рождаться все существа. Благодаря единству знать и государи
становятся образцом в мире. Вот что создает единство.
Если небо не чисто, оно разрушается; если земля зыбка, она
раскалывается; если дух не чуток, он исчезает; если долины не цветут, они
превращаются в пустыню; если вещи не рождаются, они исчезают; если знать и
государи не являются примером благородства, они будут свергнуты.
Незнатные являются основой для знатных, а низкое - основанием для
высокого. Поэтому знать и государи сами называют себя "одинокими",
"сирыми" и "несчастливыми". Это происходит оттого, что они не
рассматривают незнатных как свою основу. Это ложный путь. Если разобрать
колесницу, от нее ничего не останется. Нельзя считать себя "драгоценным",
как яшма, а нужно быть простым, как камень.


40


Превращение в противоположное есть действие дао, слабость есть свойство
дао. В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии.

41


Человек высшей учености, узнав о дао, стремится к его осуществлению.
Человек средней учености, узнав о дао, то соблюдает его, то нарушает.
Человек низшей учености, узнав о дао, подвергает его насмешке. Если оно
не подвергалось бы насмешке, не являлось бы дао. Поэтому существует
поговорка: кто узнает дао, похож на темного; кто проникнет в дао, похож
на отступающего; кто на высоте дао, похож на заблуждающегося; человек
высшей добродетели похож на простого; великий просвещенный похож на
презираемого; безграничная добродетельность похожа на ее недостаток;
распространение добродетельности похожа на ее расхищение; истинная правда
похожа на ее отсутствие.
Великий квадрат не имеет углов; большой сосуд долго изготовляется;
сильный звук нельзя услышать; великий образ не имеет формы.
Дао скрыто [от нас] и не имеет имени. Но только оно способно
помочь всем существам и привести их к совершенству.

42


Дао рождает одно, одно рождает два, два рождают три, а три рождают все
существа.(*) Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют
гармонию.
Люди не любят [имена] "одинокий", "сирый", "несчастливый". Между тем
гуны и ваны (цари и князья) этими [именами] называют себя. Поэтому вещи
возвышаются, когда их принижают, и принижаются, когда их возвышают.
Чему люди учат, тому обучаю и я: сильные и жестокие не умирают своей
смертью. Этим я руководствуюсь в своем обучении.
-------------
(*) Одно, по нашему мнению, означает хаос, состоящий из мельчайших
частиц ци, как первоначальной формы существования дао. Два - это
легкие и тяжелые ци, из которых возникли три - небо, земля, человек.

43


В Поднебесной самые слабые побеждают самых сильных. Небытие
проникает везде и всюду. Вот почему я знаю пользу от недеяния.
В Поднебесной нет ничего, что можно было бы сравнить с учением, не
прибегающим к словам, и пользой от недеяния.

44


Что ближе - слава или жизнь? Что дороже - жизнь или богатство?
Что тяжелее пережить - приобретение или потерю? Кто многое сберегает,
тот понесет большие потери. Кто много накапливает, тот потерпит большие
убытки. Кто знает меру, у того не будет неудачи. Кто знает предел, тот не
будет подвергаться опасности. Он может стать долговечным.

45


Высшее совершенство похоже на несовершенное, но его действие
[не может быть] нарушено; великая полнота похожа на пустоту, но ее
действие неисчерпаемо. Великая прямота похожа на кривизну; великое
остроумие похоже на глупость; великий оратор похож на заику.
Ходьба побеждает холод, покой побеждает жару. Спокойствие создает
порядок в мире.

46


Когда в стране существует дао, лошади унавоживают землю; когда в
стране отсутствует дао, боевые кони пасутся в окрестностях. Нет больше
несчастья, чем незнание границы своей страсти, и нет большей опасности,
чем стремление к приобретению [богатств]. Поэтому, кто умеет
удовлетворяться, всегда доволен [своей жизнью].

47


Не выходя со двора, можно познать мир. Не выглядывая из окна, можно
видеть естественное дао. Чем дальше идешь, тем меньше познаешь. Поэтому
совершенномудрый не ходит, но познает [все]. Не видя [вещей], он проникает
в их [сущность]. Не действуя, он добивается успеха.

48


Кто учится, с каждым днем увеличивает [свои знания].
Кто служит дао, изо дня в день уменьшает [свои желания].
В непрерывном уменьшении [человек] доходит до недеяния. Нет ничего такого,
что не делало бы недеяние. Поэтому овладение Поднебесной всегда
осуществляется посредством недеяния. Кто действует, не в состоянии
овладеть Поднебесной.

49


Совершенномудрый не имеет постоянного сердца. Его сердце состоит из
сердец народа. Добрым я делаю добро и недобрым также делаю добро. Таким
образом и воспитывается добродетель. Искренним я верен и неискренним также
верен. Таким образом и воспитывается искренность.
Совершенномудрый живет в мире спокойно и в своем сердце собирает
мнения народа. Он смотрит на народ, как на своих детей.

50


[Существа] рождаются и умирают. Из десяти человек три [идут] к жизни,
три - к смерти. Из каждых десяти еще имеются три человека, которые
умирают от своих деяний. Почему это так? Это происходит от того,
что у них слишком сильно стремление к жизни.
Я слышал, что, кто умеет овладевать жизнью, идя по земле, не боится
носорога и тигра, вступая в битву, не боится вооруженных солдат. Носорогу
некуда вонзить в него свой рог, тигру некуда наложить на него свои
когти, а солдатам некуда поразить его мечом. В чем причина? Это
происходит оттого, что для него не существует смерти.

51


Дао рождает [вещи], дэ вскармливает [их]. Вещи оформляются, формы
завершаются. Поэтому нет вещи, которая не почитала бы дао и не ценила бы дэ.
Дао почитаемо, дэ ценимо, потому что они не отдают приказаний, а следуют
естественности.
Дао рождает [вещи], дэ вскармливает [их], взращивает [их], воспитывает
[их], совершенствует [их], делает [их] зрелыми, ухаживает за ними,
поддерживает [их]. Создавать и не присваиваить, творить и не хвалиться,
являясь старшим, не повелевать - вот что называется глубочайшим дэ.

52


В Поднебесной имеется начало, и оно - мать Поднебесной.
Когда будет постигнута мать, то можно узнать и ее детей. Когда уже
известны ее дети, то снова нужно помнить об их матери. В таком случае
до конца жизни [у человека] не будет опасности. Если [человек] оставляет
свои желания и освобождается от страстей, то до конца жизни не будет у
него усталости. Если же он распускает свои страсти и поглощен своими
делами, то не будет спасения [от бед].
Видение мельчайшего называется зоркостью. Сохранение слабости
называется могуществом. Следовать сиянию [дао], постигать его
глубочайший смысл, не навлекать [на людей] несчастья - это и есть
соблюдение постоянства.

53


Если бы я владел знанием, то шел бы по большой дороге. Единственная
вещь, которой я боюсь, - это узкие тропинки. Большая дорога совершенно
ровна, но народ любит тропинки.
Если дворец роскошен, то поля покрыты сорняками и хлебохранилища
совершенно пусты. [Знать] одевается в роскошные ткани, носит острые мечи,
не удовлетворяется [обычной] пищей и накапливает излишние богатства. Все
это называется разбоем и бахвальством. Оно является нарушением дао.

54


Кто умеет крепко стоять, того нельзя опрокинуть. Кто умеет опереться,
того нельзя свалить. Сыновья и внуки вечно сохранят память о нем.
Кто совершенствует [дао] внутри себя, у того добродетель становится
искренней. Кто совершенствует [дао] в семье, у того добродетель становится
обильной. Кто совершенствует [дао] в деревне, у того добродетель
становится обширной. Кто совершенствует [дао] в царстве, у того
добродетель становится богатой. Кто совершенствует [дао] в Поднебесной, у
того добродетель становится всеобщей.
По себе можно познать других; по одной семье можно познать остальные;
по одной деревне можно познать остальные; по одному царству можно познать
другие; по одной стране можно познать всю Поднебесную. Каким образом я
узнаю, что вся Поднебесная такова? Поступая так.

55


Кто содержит в себе совершенное дэ, тот похож на новорожденного.
Ядовитые насекомые и змеи его не ужалят, свирепые звери его не схватят,
хищные птицы его не заклюют. Кости у него мягкие, мышцы слабые, но он
держит [дао] крепко. Не зная союза двух полов, он обладает животворящей
способностью. Он очень чуток. Он кричит весь день, и его голос не
изменяется. Он совершенно гармоничен.
Знание гармонии называется постоянством. Знание постоянства называется
мудростью. Обогащение жизни называется счастьем. Стремление управлять
чувствами называется упорством. Существо, полное сил, стареет - это
называется нарушением дао. Кто дао не соблюдает, тот погибает раньше
времени.

56


Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает. То, что оставляет
свои желания, отказывается от страстей, притупляет свою проницательность,
освобождает себя от хаотичности, притупляет свой блеск, уподобляет себя
пылинке, представляет собой глубочайшее. Его нельзя приблизить для того,
чтобы с ним сродниться; его нельзя приблизить для того, чтобы им
пренебрегать; его нельзя приблизить для того, чтобы им воспользоваться;
его нельзя приблизить для того, чтобы его возвысить; его нельзя приблизить
для того, чтобы его унизить. Вот почему оно уважаемо в Поднебесной.

57


Страна управляется справедливостью, война ведется хитростью.
Поднебесную получают во владение посредством недеяния. Откуда я знаю все
это? Вот откуда: когда в стране много запретительных законов, народ
становится бедным. Когда у народа много острого оружия, в стране
увеличиваются смуты. Когда много искусных мастеров,умножаются редкие
предметы. Когда растут законы и приказы, увеличивается число воров и
разбойников.
Поэтому совершенномудрый говорит: "Если я не действую, народ
будет находиться в самоизменении. Если я спокоен, народ сам будет
исправляться. Если я пассивен, народ сам становится богатым; если я не
имею страстей, народ становится простодушным".

58


Когда правительство спокойно, народ становится простодушным. Когда
правительство деятельно, народ становится несчастным. О несчастье! Нон
является опорой счастья. О счастье! В нем заключено несчастье. Кто знает
их границы? Они не имеют постоянства. Справедливость снова превращается
в хитрость, добро -- в зло. Человек уже давно находится в заблуждении.
Поэтому совершенномудрый справедлив и не отнимает ничего у другого. Он
бескорыстен и не вредит другим. Он правдив и не делает ничего плохого. Он
светел, но не желает блестеть.

59


Управляя людьми и служа Небу (*), лучше всего соблюдать воздержание.
Воздержание должно стать главной заботой. Оно называется
совершенствованием дэ. Совершенствование дэ - всепобеждающе.
Всепобеждающее обладает неисчерпаемой силой. Неисчерпаемая сила дает
возможность овладеть страной.
Начало, при помощи которого управляется страна, долговечно и
называется глубоким и прочным, вечно существующим дао.
-------------
(*) Небо у Лао-Цзы тожденственно с дао, означающим естественность
вещей. Вообще понятие дао имеет у Лао-Цзы ярко выраженное
онтологическое содержание, это - вечное, неизменное,
непознаваемое, бесформенное начало. Лао-Цзы рассматривает его как
подлинную основу вещей и явлений.


60


Управление большим царством напоминает приготовление блюда из мелкиих
рыб (*). Если Поднебесной управлять, следуя дао, то злые духи [умерших] не
будут действовать. Но злые духи не только не будут действовать, они также
не смогут вредить людям. Не только они не смогут вредить людям, но и
совершенномудрые не смогут вредить людям. Поскольку и те и другие не
смогут вредить людям, их дэ соединятся друг с другом.
-------------
(*) Приготовление этого блюда требует от повара спокойствия и
осторожности.


61


Великое царство - это низовье реки, узел Поднебесной, самка
Поднебесной. Самка всегда невозмутимостью одолевает самца, а по своей
невозмутимости [она] стоит ниже [самца]. Поэтому великое царство
располагает к себе маленькое тем, что ставит себя ниже последнего, а
маленькое царство завоевывает симпатию великого царства тем, что стоит
ниже последнего. Поэтому располагают к себе либо тем, что ставят себя
ниже, либо тем, что сами по себе ниже. Пусть великое царство будет желать
не больше того, чтобы все одинаково были накормлены, а малое царство пусть
будет желать не больше того, чтобы служить людям. Тогда оба получат то,
чего они желают. Великому полагается быть внизу.

62


Дао - глубокая [основа] всех вещей. Оно сокровище добрых и защита
недобрых людей. Красивые слова можно произносить публично, доброе
поведение можно распространять на людей. Но зачем же покидать недобрых
людей? В таком случае зачем же выдвигают государя и назначают ему трех
советников?
Государь и советники хотя и имеют драгоценные камни и могут ездить на
колесницах, но лучше будет им спокойно следовать дао.
Почему в древности ценили дао? В то время люди не стремились к
приобретению богатств и преступления прощались. Поэтому [дао] в
Поднебесной ценилось дорого.

63


Нужно осуществлять недеяние, соблюдать спокойствие и вкушать
безвкусное. Великое состоит из малого, а многое - из немногого. На
ненависть нужно отвечать добром.
Преодоление трудного начинается с легкого, осуществление великого
начинается с малого, ибо в мире трудное образуется из легкого, а великое -
из малого. Поэтому совершенномудрый начинает не с великого, тем самым он
совершает великое. Кто много обещает, тот не заслуживает доверия. Где
много легких дел, там много и трудных. Поэтому совершенномудрый относится
к делу, как к трудному, поэтому он не испытывает трудности.

64


То, что спокойно, легко сохранить.. То, что еще не показало признаков,
легко направить. То, что слабо, легко разделить. То, что мелко, легко
рассеять. Действие надо начать с того, чего еще нет. Наведение порядка
надо начать тогда, когда еще нет смуты. Ибо большое дерево вырастает из
малого, девятиэтажная башня начинает строиться из горстки земли,
путешествие в тысячу ли начинается с одного шага.
Кто действует - потерпит неудачу. Кто чем-либо владеет - потеряет. Вот
почему совершенномудрый бездеятелен, и он не терпит неудачи. Он ничего не
имеет и поэтому ничего не теряет. Те, кто, совершая дела, спешат
достигнуть успеха, потерпят неудачу. Кто осторожно заканчивает свое дело,
подобно тому, как он его начал, у того всегда блаполучие. Поэтому
совершенномудрый не имеет страсти, не ценит труднодобываемые предметы,
учится у тех, кто не имеет знаний, и идет по тому пути, по которому прошли
другие. Он следует естественности вещей и не осмеливается [самовольно]
действовать.

65


В древности те, кто следовал дао, не просвещали народ, а делали его
невежественным. Трудно управлять народом, когда у него много знаний.
Поэтому управление страной при помощи знаний приносит стране несчастье, а
без их помощи приводит страну к счастью. Кто знает эти две вещи, тот
становится примером для других. Знание этого примера есть знание
глубочайшего дэ. Глубочайшее дэ, оно и глубоко и далеко. Оно
противоположно всем существам, но приводит их к полному соответствию
[с ним].

66


Реки и моря потому могут властвовать над равнинами, что они способны
стекать вниз. Поэтому они властвуют над равнинами.
Когда [совершенномудрый] желает возвыситься над народом, он должен
ставить себя ниже других. Когда он желает быть впереди людей, он должен
ставить себя позади всех. Поэтому, хотя он и стоит над народом, но народу
он не в тягость; хотя он и находится впереди, народ ему не вредит. Поэтому
люди с радостью его выдвигают и от него не отворачиваются. Он не борется,
благодаря чему он в мире непобедим.

Последний раз редактировалось IN-KO, 03.09.2009 в 22:55.
Ответить с цитированием
  #6  
Старый 03.09.2009, 22:56
IN-KO IN-KO вне форума
Senior Member
 
Регистрация: 30.06.2009
Сообщения: 132
Отправить сообщение для  IN-KO с помощью ICQ Отправить сообщение для IN-KO с помощью Skype™
Talking Как сказал ЛАО ЦЗЫ!)))))))))

Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия.
Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым.
Знающий не доказывает, доказывающий не знает.
Совершенномудрый ничего не накапливает. Он все делает для людей и все
отдает другим. Небесное дао приносит всем существам пользу и им не вредит.
Дао совершенномудрого -- это деяние без борьбы.
Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы Поиск в этой теме
Поиск в этой теме:

Расширенный поиск

Ваши права в разделе
You may not post new threads
You may not post replies
You may not post attachments
You may not edit your posts

BB code is Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.
Быстрый переход


Часовой пояс GMT +3, время: 22:32.


vBulletin v3.7.2, Copyright ©2000-2024, Jelsoft Enterprises Ltd.
Русский перевод: zCarot, Vovan & Co